По мере того, как близились каникулы, Таласса становилась все более задумчивой и грустной. Я постоянно спрашивал, что ее тяготит, но она только отшучивалась, а потом и отшучиваться перестала – лишь смотрела на меня бездонным печальными глазами.
На урок по «основам манипулирования стадами и подданными» пускали только дворян. Курс считался закрытым для «стада», которым и учили манипулировать.
Ничего нового я там не узнал. Обычные буржуйские и феодальные «разделяй и властвуй», «кнут и пряник», «пороть и не кормить». Кого казнить, кого миловать, кого приблизить, кого отодвинуть, как взрастить ренегатов и предателей из народных масс, которые будут сторожевыми псами для этих самых масс. Не скажу, что они достигли тут каких-то высот. Наши капиталисты тут поизворотливее будут, потому как бороться им приходится с организованной силой пролетарского интернационала. А здесь с сознательностью масс все как-то совсем чахло.
После урока я отправился искать Талассу. На месте в парке, где она обычно зубрит какой-нибудь учебник, чтобы не ронять титул круглой отличницы, ее не было. Непорядок.
С Талассой мы как-то сроднились. Нет, упаси Боже, никакого чисто мужского интереса у меня к ней не было – все же она зеленая совсем, притом в обоих смыслах, и для меня почти ребенок. Но ее мягкость, отзывчивость, ум, и, главное, стремление к лучшему притягивали. Она была хорошая. И давать в обиду я ее не собирался. Поэтому и присматривал за ней. И волновался, когда она куда-то пропадала. А это периодически случалось – она просто исчезала из замка и по возвращении уклонялась от объяснений. Делала это с таким видом – мол, врать не хочется, а правду сказать нельзя. Ну что же, я всегда уважал чужие тайны.
Нашел я ее около русалочьего бассейна. Он был достаточно просторный, идеально круглый, с гранитной окантовкой и фонтаном в центре в виде бегемота, устремившего свою широкую морду вверх и извергающего высокую струю воды.
Таласса, присев на гранит, беззаботно беседовала с русалкой, по пояс высунувшейся из бассейна. Они обменивались фотографиями известных артистов и верещали, обсуждая новый фильм с каким-то своим кумиром.
Русалки. Вот же дожился… Да, были и такие здесь. В отличие от расхожих представлений, они вовсе не имели хвостов вместо ног. Девушки как девушки, в школьных водолазных костюмах со звездочками, означавшими, в каком классе они учатся.
– Как они вообще попали в школу? – спрашивал я Талассу, которая водила с ними дружбу.
– Ну, они же тоже подданные Империи Русского Мистериума, – смотрела она на меня, как на непонятливого. – Со всеми вытекающими обязанностями. И куда реже – правами.
Отношение к ним было еще хуже, чем к гоблинам. Так, ни рыба, ни мясо – русалка, одно слово. Они были мнительны и порой злопамятны. Знали, что их ненавидит большинство людей и отвечали тем же. Но Таласса прекрасно находила с ними общий язык. Вот и щебетали они, выкладывая друг другу свои простенькие девичьи тайны.
