– Хорошо, – кивнул я.
– И вот еще запомни, что надо сказать, – после этого она произнесла набор слов. Отлично – это были пароль и отзыв.
– Спасибо, Таласса, – я поцеловал ее по-братски в щеку.
В груди поднялось ликование. Этот разговор дорогого стоил. Меня начала утомлять обыденность, предсказуемость и определенность школьного существования. Даже невероятный мир быстро становится скучным, если ты живешь в нем скучным ритмом. А тут я прямо носом почуял запах подполья. «Сестры», пароли. Мировая справедливость. Это как раз то, что мне нужно именно сейчас. Выход на оперативный простор!
И этот самый простор стал сам вторгаться ко мне. Этим же вечером, зайдя в свою скудную комнату, я понял, что там кто-то побывал. Притом тот, кто не хотел оставлять следов. Царская охранка в моем революционном прошлом называла это секретным обыском и практиковала часто.
Со времен подпольной работы была у меня полезная привычка оставлять в своем жилище так называемые сторожилки. Это может быть кусочек бумаги, волос, что-то совсем незаметное. Но при открытии двери или проходе через комнату не задеть его невозможно. Нет сторожилки – значит, в комнате были посторонние.
Сторожилки на двери не было. По правилам Филармонии без меня, или без моей просьбы, никто не смел зайти в комнату барона. Значит, зашли без спроса.
Враги? Что, игра начинается?..
Итак, что получается? Я попал в сферу чьего-то интереса? Или балуются мои недоброжелатели-соученики?
Кто же у меня все-таки был? Да еще вскрыл хоть нехитрый, но все же замок. Плохо пока я знаю этот мир. Тут же и жандармы есть. И какие-то колдовские конгломераты. И разные темные и свирепые враги человечества. И даже гномы-старообрядцы. Может, кто-то узнал, что я не тот, за кого себя выдаю? Меня начали подозревать, пытаются вывести на чистую воду?
Как быть?
Если тебе темно – включи свет. Надо только знать, где выключатель, и как дотянуться до него.
Со всем честным народом, который ошивался в общежитии, у меня сложились на редкость гладкие отношения. От дворян простолюдины старались держаться подальше, зная их спесь и дурной нрав. Я же общался со всеми душевно, никого не задирал и не унижал. Сказывался большой опыт партийной работы, в основе которого лежит убеждение, что каждый человек имеет право на то, чтобы к нему нашли его ключик. А «почти люди» часто гораздо больше походили на людей, чем спесивые аристо.
Вот я и пошёл во двор, где привычно бесились гоблины. Кто-то плевал в мишень с расстояния. Кто-то ходил на голове. Кто-то запрыгивал с визгом в кучу-малу. Да, у ребят энергии избыток, а ума маловато. Чисто детский сад, а не Филармония.
Ага, вон и Дубняк. Этот синий сморчок у них и заводила самых безрассудных дел, и вездесущий пройдоха, сующий повсюду свой длинный крючковатый нос и развешивающий везде свои бархатные уши. Если кто что-то и знает, так только он. Энциклопедия слухов и сплетен. И еще он себе на уме.
Я помахал ему приветственно рукой. И он подскакал ко мне прыжками, сделав в конце отличное сальто-мортале – акробаты обзавидуются.
– Приветствую высокомудрого аристо, – склонился он в поклоне.
– Привет, привет, – задумчиво, и вместе с тем с какой-то угрозой, протянул я. – Кто ко мне в комнату лазил?
– Не знаю, – уши его нервно задрожали. – А лазили?
– Лазили, – заверил я.
– Кто?
– У тебя и хочу узнать.
– Не знаю. А точно лазили?
– Точно.
