Нехитрое построение напоминало собой эдакий сильно приплюснутый наконечник стрелы, расстояние от пика которого до каждого из нас составляло не меньше шагов двенадцати. Дальнейший ход битвы предположить было сложно, но я доверял опыту товарища. Ведь всякие, даже самые сомнительные на первый взгляд идеи, посещающие белобородого в действительно отчаянные моменты, каждый раз удивительным образом приводили нас к победе или, по крайней мере, позволяли выбраться из заварушки целыми.
Когда указанные Тамиором места были заняты, я почувствовал под ногами резкий толчок, означавший только одно – глашатай хаоса завершил небольшую передышку и теперь направлялся за свежей добычей.
– Началось, – беззвучно прошептал я, поднял над головой свободную руку, и принялся зажимать пальцы.
«Четыре» – подземный хруст становился все ближе.
«Три» – наст арены охватила мелкая дрожь.
«Два» – почва вздыбилась извилистым горбом.
«Один»!
Визг вырвавшейся на поверхность твари затопил пространство. Очутившись на расстоянии пяти локтей от оцепеневшей жертвы и поняв, что та не пытается спастись, исполинское насекомое раскинуло множественные сочленения зазубренных лап в стороны и медленно, в предвкушении теплой пищи, потянулось к эльфу черной блестящей мордой. С челюстей монстра сбегала густая слюна. Поэт пискнул, сгорбился, в ужасе обхватывая лицо ладонями, но остался неподвижен.
Быстро смекнув, что не ошибся в расчетах, Тамиор взревел в атакующем кличе. Не мешкая ни секунды, двумя резкими пружинистыми скачками воин сократил промежуток, отделявший его от врага. Втянул широкой грудью побольше воздуха, занес короткое копье за спину и, раскинув руки в тугую линию, со всей мочи швырнул оружие в чудовище. Тупой чавкающий удар эхом отразился от трибун. Под напором решимости и древнего металла панцирь монстра податливо треснул. Копье задрожало и туго вклинилось в тело глашатая, пробив насквозь пластины хитиновой брони и застряв занозой в сочащейся ране. Существо пошатнулось, искоса глянуло на рыцаря, и, решая прикончить назойливого разумного, дернулось в его сторону. Однако едва тварь сменила цель, ее конечности подкосились, и глашатай стал заваливаться набок. Бородач зло сплюнул, выставил диск эгиды перед собой и с диким криком бросился в лобовую.
Наставал мой черед вступить в схватку. Поддавшись импульсу, я громогласно зарычал. Обнажил в хищном оскале ряд зубов. Сжал рукоять клинка обеими руками и, следуя оговоренной хитрости, пустился навстречу соратнику. Отводя запястья для замаха ниже обычного, прямо на ходу я силился выгадать момент для решающей восходящей атаки. Будто поняв мой замысел, рыцарь плотнее вжался в щит, становясь с ним одним целым, и неудержимым стенобитным орудием врезался в жесткую бочину монстра. От мощного удара чудовище накренилось, засеменило в противоположном направлении. И, пытаясь удержаться на слабеющих ногах, тут же наткнулось на острое лезвие. Мне же оставалось лишь прицелиться и поглубже вогнать клинок точно в уязвимый промежуток, зияющий узкой полосой прямо под уродливой пастью монстра. Старое, кое-где заржавленное оружие звякнуло и надломилось, однако успело распороть плоть существа, практически отделив голову от остального туловища. Мутная зелень крови фонтаном брызнула в стороны, и гигантский жук рухнул на землю. Его продолговатые когти и щупальца на брюхе рвано дергались в предсмертной агонии. Песок быстро смешался с обильно разлитым ихором и превратился в склизкую грязную лужу. Тамиор и я одновременно отпрянули. Лишь Давинти оставался на прежнем месте. Эльф с замиранием сердца осматривал собственное тело, проверяя, все ли руки и ноги по-прежнему находятся там, где были от рождения.
