Байки книготорговца - страница 4

Или вот недавно был противоположный случай, речь шла как раз о меловке. Пришла постоянная покупательница А., которая училась во Франции, лет двадцать работает в модной индустрии и в силу этого имеет обостренный нюх на стильные вещи. И вот с ней диалог:

– Какая приятная книга, но почему, блин, опять на меловке? Сколько можно, это же портит впечатление!

– Потому что здесь графика с кучей мелких-премелких деталек. Нужна четкость, поэтому меловка. На ней очень хорошо печатать тонкие четкие линии, очертания не искажаются.

– Но ведь есть плотный матовый картон? Вот как хорошие альбомы печатают, скажем, во Франции, в Италии – тоже полиграфия на высоте, но нет этого идиотского глянца.

– А теперь представьте питерскую бабушку, которая покупает внуку Шерлока Холмса за пятьдесят евро.

– А!

– И вдобавок представьте, как вы ей объясняете, что такая цена именно потому, что бумага не блестит, когда для нее всю жизнь меловка была показателем хорошего издания.

– Но что делать?

Дальше я заикнулась было про «потихоньку терпеливо объяснять, что…», да так и заткнулась, потому что вспомнила все случаи, когда покупатели отказывались от сказок с иллюстрациями Билибина из-за того, что, цитирую, «тусклые цвета какие-то и непонятные контуры» – не круто, внуки не поймут.

Я же не понимаю двух вещей: зачем ребенку от года до трех русские народные сказки и что после трех может быть непонятного в плакатно-декоративном, нарочито ясном Билибине. Но говорить это вслух бессмысленно, потому что не за тем люди приходят в книжный.

А за чем?

За мечтой, за ностальгией, за удобством, из любопытства. При этом любопытный тоже может быть упертым и закрытым, и устраивать ему тотальную переоценку ценностей и слом парадигмы не дело продавца. По крайней мере, пока человек сам об этом не попросит.

Так что там с бумагой? Какая нужна бумага? Да всякая. Пару раз у меня не купили Atlas Obscura в подарок боссу, потому что всем был хорош атлас – и темой, и обложкой, и картинками, но, зараза такая, не блестел. А однажды пришел дяденька возраста моего отца, в пиджаке и при галстуке ценой в полмагазина.

– Как думаете, что подарить начальнику? Он примерно как я, только еще старше и серьезнее.

– У любого мальчика, не важно, сколько ему лет и сколько у него денег, в жизни должны быть моря и дальние страны.

Снимаю на этих словах ему пресловутый атлас, а он с огромным энтузиазмом:

– Дайте два! Второй мне!

В моей фразе про мальчика было много чего так себе, начиная с фамильярности, но она внезапно выстрелила человеку прямо в мечту и попала. Я эти фразы сочиняю вслепую и произношу случайно – потому что за недостатком времени и сил еще не выучилась на рекламщика и даже не заняла кресло в тайном мировом конгрессе рептилоидов. И уже, кажется, не займу, потому что в последнее время, скорее, боюсь видеть очередные доказательства того, как люди легко управляемы.

Приходят вот две дамы:

– Нам Чуковского. Только, пожалуйста, не с этими дурацкими новыми картинками.

– Вот, Майофис, к примеру.

– Ну что я говорила! Опять этот ужас. Современным детям после хагги-вагги, может, и нравится, но я своему ребенку такое показывать не буду!

И тут я решаю, что обеденный перерыв был слишком давно, а значит, я уже достаточно голодна и зла, чтобы побыть бульдозером, и ласково так говорю:

– Вы, наверное, просто сами в детстве читали мало. Или слишком поздно родились. Потому что очень сложно не узнать классические (тут главное было не увлечься и не выпустить раздвоенный язык: слово-то очень шипящее) иллюстрации конца шестидесятых годов.