Я тяжело вздохнул и спросил потенциального родственника, у морской ведьмы хоть ноги или хвост? Костян заверил, что с фигурой у его троюродной кузины всё в порядке. Ножки вполне себе… девичьи. Хотя в семейной жизни это ерунда, тут главное характер.
– Так вы разобрались потом, как действует твоё оборотничество?
– Угу. Не сразу, но сообразили опытным путем.
– Покажешь?
Витёк тревожно всхрапнул.
– Прости, Костя, – осторожно отказал я, – не получится. Это только с женским полом действует. В них главное условие.
Череп не стал любопытствовать о подробностях, и от него вроде не исходило никакой угрозы. Но я забеспокоился.
– Пожалуй, нам пора. Спасибо за ночлег.
Я растолкал спящего вампира, и мы с Кощеем-младшим крепко пожали руки.
– Сказал бы, заходите в любое время, – попрощался Костя, – да ко мне тоже могут налететь с проверкой. Сегодня обошлось и ладно. Если что, записку передайте, я вас найду.
– Надеюсь, не понадобится, – сонно пробормотал Витёк.
Каждый младенец слышит на ночь в сказках, как в крайнем случае связаться с кощеевой семьей, так что инструкций нам не требовалось. Хранительницы о нас, наверно, беспокоятся… напишем им, что всё в порядке. Но больше нам в общаге не гостить. Такие фокусы обходятся без жертв только единожды.
Дождь высох без следа. Но резкий предрассветный холод напоминал о пасмурной ночке. Я хмуро изучал серое море, уговаривая себя, что единственный способ компенсировать бессонную ночь холодное купание.
– Витёк, нырнем?
– Нее. Холодно! – он кутался по уши в своё "пончо".
– Тебе-то хорошо, ты выспался! А я весь день буду вареный, как медуза. Работать не смогу.
– Кто спал? Я дитя ночи! – ВиктОр смачно зевнул. – Я притворялся и всё слушал, чтобы ты лишнего не наболтал. Костя хороший парень, но…
– Да ты храпел, так что коренные клыки дрожали!
– Для конспирации!
Спорить с Витьком насчет его особы бесполезно. Я просто разбежался и прыгнул в воду. Потом еще долго бегал по пляжу, чтобы согреться, спотыкаясь на гальке и чертыхаясь. Когда начнет жарить солнце, одежда моментально высохнет. Пока полезно немножко померзнуть.
Чтобы не заставлять наших гостеприимных бабок-ёжек изводиться от беспокойства, я выбрал плоский белый камень, рискуя затупить нож Марко, нацарапал с одной стороны камня крестик и запустил в море, считая "блинчики". Скоро мое послание упадет в трубу общаги и выскочит на пол комнаты Ильиничны. Она сообразит, что белый камень с плюсом значит, что всё в порядке, а написать нормальное послание мне нечем.
Освежившись утренней зарядкой, мы шли между горами и диким пляжем по дороге в селение. ВиктОр извлек из кармана шорт панамку и очки. Серые краски утра быстро слизывались солнечными языками раскаленного цвета, но пока не горячими. И в этих красках зари на дороге обрисовалась странная фигура.
– Витёк, ущипни меня! Кажется, я всё-таки сплю!
Вампир приподнял темные очки:
– Определенно, я тоже это вижу. Непарнокопытное гнедой масти движется нам навстречу столь понуро, словно его изгнало родное стадо.
– Табун. У них, кажется, табуны.
– Хочешь спросить?
Мы почти поравнялись с незнакомым непарнокопытным.
– Доброе утро! – с фальшивым задором окликнул я.
Он поднял голову:
– Доброе?.. Вы правда так считаете?..
Мой вампир угадал. Томный взгляд карих глаз и философский пессимизм вопроса выдавал полное одиночество.
Возле нас остановился кентавр примерно нашего возраста и общественного положения, в майке-алкоголичке на торсе Аполлона. Смуглый, с вьющимися волосами и длинными ресницами. Он медленно меланхолично загребал копытами дорожную пыль, и меня пронзило неожиданное сочувствие к тому, кто в горести не может сунуть руки в карманы! Оказывается, у двуногих есть огромное преимущество, которое мы, как обычно, не ценим.
