Библиотека счастливых - страница 12

– Договорились!

Так что мама приедет на несколько дней в Сен-Мало вместе со своей собачкой, чихуахуа Шиши.

Вечер пятницы настает очень уж быстро, и вот я мечусь по комнате, стараясь сбросить напряжение до прихода участников литературной мастерской. Безуспешно. Как я могу побуждать других творить, когда сама чувствую себя бесплодной и неспособной написать хотя бы строчку?

Поскольку я не профи маркетинга, то начисто позабыла указать в рекламных листовках главное: свои координаты. Записаться невозможно, надо полагать, я люблю неожиданности. Все, что мне известно, – два человека будут точно: моя мама, которую я заставила в этом участвовать, и Амандина. В крайнем случае, устроим девичник. Будем пить сидр в компании чайки и чихуахуа.

С семи часов я высматриваю, кто идет по улице, и ворчу на Коко – удобно расположившись на подоконнике, она закрывает мне обзор. Шиши скачет по комнате, а мама читает словарь, как будто это поможет ей писать.

– Мама, отложи ты этого Ларусса!

Она поднимает голову и смотрит на меня, потряхивая книгу.

– Ты же знаешь, что я начинаю путать фикусы с финиками, мне надо освежить память. Представляешь, на самом деле существуют такие слова – «цвиринькать», «куддельмуддель» и «гвельф». Хоть кто-то понимает, что они означают?

– Синица цвиринькает.

– Откуда тебе известны подобные вещи?

– Мама, я писательница, а ты в двух последних фразах два раза сказала «подобные».

Она пристально смотрит на меня, и мне кажется, что я различаю в ее взгляде восхищение с едва заметным оттенком скептицизма. Затем, сдвинув брови и прищурившись, она ведет пальцем по странице.

– Шибздик!

– Что?

– Шибздик!

– Будь здорова!

– Я не чихала! Нет, что это означает?

– Понятия не имею, но звучит обидно.

– То же, что шпендрик – хилый, низкорослый, незначительный человек.

– Прекрасно. Ты сможешь сегодня вечером вставить это слово в свой текст. О, я вижу, кто-то сюда идет.

Нет! Не может быть, глазам своим не верю!

Я… нет, я все еще сомневаюсь. Ну Амандина, не ожидала от нее! Она и в самом деле посмела мне такое подстроить?

– Нет-нет-нет… так дело не пойдет!

– Что, что, что? – спрашивает мама и роняет словарь; она чуть не зашибла им свою собачку, которая устроилась, напрыгавшись вволю, на ковре рядом с диваном.

Мама подходит ко мне и, встав на цыпочки, через мое плечо смотрит на улицу. К нашему дому приближается странная процессия. Выглядит это так, будто Далтоны[4] сговорились встретиться у меня.

Лихорадочно придумываю, чем отговориться (мой дом – и только мой – вот-вот накроет гигантская волна; Коко подхватила ветрянку; Шиши взбесилась; взбесилась моя мама…), но не успеваю. Поздно! В дверь уже звонят. Вытаращив глаза, в ужасе смотрю на дверь, а мама – на меня, не в силах понять, что меня довело до такого состояния.

– Да что с тобой творится, в конце концов?

– Мама, сейчас такое начнется! Имей в виду, я была очень рада с тобой познакомиться. На всякий случай – Коко обожает яблочные кунь-аманы из лавки Амандины и каждое утро склевывает по кусочку. Только слишком много не давай, не то она весь балкон загадит.

Ну хорошо, я, может, самую малость преувеличиваю и драматизирую, но с учетом того, кто стоит у нас под дверью, лучше предупредить маму, что я могу и не пережить этого вечера. И все же, хотя чувствую себя так, будто мне предстоит сделать ход в игре «Джуманджи» и на мой дом сейчас обрушится неминуемая опасность, когда они звонят в третий раз, я выхожу из ступора, делаю глубокий вдох, приклеиваю к лицу улыбку, поворачиваю ключ и наконец открываю дверь. Мой час пробил, до свидания.