– Проклятие!
– Тише ты, разбудишь девочку! – шикнула Азирафаэль.
– Взгляни сюда.
– Я в ваших демонических договорах ничего не смыслю, – попыталась откреститься Азирафаэль, но Кроули все равно подскочил к ней и ткнул его ей под нос.
– Здесь сказано, что только демон, заключивший договор, имеет право его расторгнуть! – простонал он, снова превращаясь в болид «Формулы-1» и нарезая круги по комнате. – Черт, черт-черт-черт, ни одной лазейки, ни одной, он все продумал, изворотливая тварь!
Когда Кроули пронесся мимо нее, Азирафаэль выхватила у него из руки договор и пробежала глазами с обреченным видом человека, который заранее знает, что ничего не поймет.
– «Обязуюсь исполнить волю контрактора (сжигание заживо) не позднее заката солнца…» Боже, стиль ну точь-в-точь как у Михаила.
Кроули бросил взгляд в окно, где солнце неумолимо скрывалось за горизонтом, и указав на него обеими руками, прошипел:
– И это единственное, что тебя сейчас волнует?!
– «С согласия контрактора, подписавшего сей договор, он не может быть разорван никем, кроме демона, с которым сей договор заключен». И правда, не подкопаешься…
Азирафаэль посмотрела на Кроули, чье лицо напоминало маску трагедии.
– Она обречена, – пробормотал он, – та девчонка. И Хорас. Они оба обречены.
Азирафаэль стояла потрясенная. Кроули на протяжении многих тысяч лет являл собой нерушимый оплот стойкости духа, был способен вырабатывать энергию, как электростанция. А сейчас она наблюдала, как он тяжело осел на кровать Хораса. Азирафаэль почувствовала себя как никогда бесполезной.
– Скажи ему, – раздался его глухой голос. – Я приду через минуту.
Азирафаэль хотела было заглянуть ему в глаза, но этому мешали очки, поэтому она молча вышла и прикрыла за собой дверь. Хорас, вопреки ее ожиданиям, стоял в дверях комнаты Хлои. Заметив Азирафаэль, он как-то стушевался. Она встала рядом с ним.
– Я все слышал, – тихо признался он.
– Да? – Азирафаэль с тревогой посмотрела на него, но вспомнила орущего Кроули и вздохнула. – Немудрено…
Немного помолчали. Только Хлое, по всей видимости, было хорошо – она продолжала улыбаться, как улыбаются по-настоящему счастливые дети.
– Хорас, можно спросить?
– Конечно.
– Как зовут ту девочку?
Хорас, к удивлению Азирафаэль, плотно, совсем по-взрослому, сжал челюсти и выплюнул:
– Тереза.
– Тереза… А ты говорил с ней после того, что произошло?
Он как будто удивился.
– Нет. Правда она приходила пару раз, но я сказал маме, что не хочу ее видеть. Мне хотелось только избить ее.
Азирафаэль прикрыла глаза и тяжело вздохнула. Ей подумалось, что одиннадцатилетние дети не должны испытывать желание избивать кого-то… Неожиданно ее осенило, и она повернулась к Хорасу.
– А когда она приходила в последний раз?
– …На прошлой неделе вроде.
– А что она делала сегодня на площади? Она давно там сидела? Когда я ее увидела, мне показалось, она кого-то ждет.
– Кажется, давно, – неуверенно ответил Хорас. В интонациях Азирафаэль ему почудилось что-то маньяческое.
Тем временем Кроули чесал кожу головы, будто пытался добыть огонь. Его мучила какая-то мысль, вернее, даже зародыш мысли, который он все никак не мог «родить». Он снова вскочил и стал бродить по комнате.
– «Обязуюсь исполнить волю контрактора (сжигание заживо) не позднее заката солнца…» – раз за разом перечитывал он. – Сжигание заживо… Черт, что за Средневековье?.. Преступница должна сгореть на закате… должна понести наказание… должна раскаяться… Погодите-ка!.. Азира…
