Блаженны чистые сердцем - страница 8

– Такого другого кузнеца, как наш барин, не бывало и не найти.

Теперь надо рассказать о предках моей матери. Их история коротка: до меня дошли сведения только о четырёх поколениях со стороны отца вместо шести.

Мой прадед Лейб-Мейер-Борух-Давид Тумповский (которому я обязан происхождением Моего имени) родился в черте оседлости в Сувалках у самой германской границы, учился в еврейской религиозной школе и, окончив её, сам стал учителем в хедере. Он отлично знал талмуд и всем своим поведением и внешностью больше походил на раввина, чем на учителя. Человек необычайной доброты, бессеребренник, он раздавал деньги и вещи всем, кто у него просил, и сам вечно сидел без копейки и постоянно спорил с женой:

– Ну и что ты печёшься о завтрашнем дне? Как ты всё-таки мало веришь в Бога!

Но если б его необычайно трудолюбивая жена не шила и не стирала на людей целыми днями, и не зарабатывала всеми возможными способами, они не смогли бы жить и растить своего единственного сына – моего дедушку Марьяна.

Давид нажил трёх детей. Детей он особенно любил: и своих, и чужих. Учить их было для него величайшей радостью жизни. Он был настоящим энтузиастом просвещения.

Дети от второго брака постепенно рассеялись по свету. Старший рано умер, средний уехал в Америку, про него ничего не известно; про младшего мы знаем только то, что он был врачом на фронте во время войны с Японией. Позже след его затерялся.

Дедушка Марьян Давидович курс начальной школы проходил в хедере под руководством своего отца. Но хедер не удовлетворял молодого человека. Его тянуло к светскому образованию. Едва подросши, он ушёл из семьи и поступил в гимназию, одновременно зарабатывая на жизнь уроками. Он перебивался с хлеба на воду, но успешно получил среднее образование и поступил в Варшавский университет на медицинский факультет, был рационалистом и атеистом, но унаследовал от отца большую доброту, хотя и был вспыльчив.

Дедушка поселился в Петербурге. Высшее образование дало ему право жительства там. Он посвятил себя педиатрии, а в качестве района работы избрал себе Выборгскую сторону, населённую беднотой, и рассматривал свою работу как служение людям, а не как заработок. Хотя он занимался частной практикой, но за лечение детей рабочих брал копейки или не брал ничего, более того, видя, что родители глядят с сокрушением на выписанный рецепт, он говорил:

– Ну, ладно. Приходите завтра, я постараюсь вам достать лекарство.

И шёл в аптеку покупать то, что нужно для пациента, на свои деньги. При такой тактике, вскоре у него от больных не было отбоя, а его семье денег на жизнь не хватало. Пациенты и их родственники относились к нему с великим уважением и называли его «Наш доктор».

Когда дедушка женился и пошли дети, он вынужден был взять работу заведующего отделением в детской больнице, чтобы иметь определённый минимум заработной платы. Совмещая службу с частной практикой, он был занят целыми днями, выезжал к больным и в праздники, и ночью, и говорил, что врач не имеет права располагать собой, что это право он передаёт своим пациентам.

Со временем дедушке пришлось набрать себе некоторое количество богатых пациентов.

– Я думаю, не грех с богача содрать лишку, – смеялся он, – ведь это даёт мне возможность даром лечить бедняков.

Дедушка не был чужд и науке. Он защитил диссертацию, что-то насчёт белкового питания детей. Книжечка была напечатана, и я ещё в детстве пытался её читать, но вполне безуспешно.