В начале восьмого класса, случайно потеряв учебник по алгебре и боясь попросить у матери новый, так как он стоил дорого, я вынужден был обходиться вообще без учебника всю неделю, по окончании которой пришел к выводу, что он и не нужен, так как алгебру я все равно не понимал и не смог бы решить ни одного примера, даже если бы захотел. Весь учебный год я без труда списывал у одноклассников все контрольные и примеры, и потребность в приобретении учебника отпала окончательно.
Из-за отношения учителей, которые считали меня неспособным, и одноклассников, которые единодушно поддерживали нового лидера и относились ко мне хуже, чем в момент перехода из старой школы, я стал слышать звон, словно все нейроны в моем мозгу буквально звенели, как колокол резонируя по всему телу. Со временем и тело, и лицо престали выражать эмоции, а круг моих школьных товарищей стал стремительно сужаться, пока в нем не остался всего один человек.
Подходил к концу девятый класс. Оскорбления и легкие побои носили систематический характер. Я не представлял, что будет со мной дальше и боялся смотреть в будущее. В тот период у меня стал сильно болеть живот, и, когда издевательства становились чрезмерными, я отпрашивался домой, так как терпеть боль было невыносимо, хотя ни ударов в живот, ни какого-либо воздействия на него объективно не было.
Это здорово выручало меня, особенно когда от нестерпимого звона в ушах собственный голос слышался будто из-под толщи воды. Думаю, то была еще одна переходная грань психики, за которой начиналось то, чего люди страшатся и избегают. Балансировать на этом рубеже мне помогали систематические прогулы, которые я планировал таким образом, чтобы не вызвать подозрений, всегда ссылаясь на непредвиденные обстоятельства дома.
Таким образом, половину учебного времени меня в школе не было, хотя родители считали, что я исправно посещаю занятия. Сдав выпускной экзамен в девятом классе на самую низкую оценку из возможных и придя на пересдачу, я обнаружил, что вместе со мной пересдавать экзамен будет половина моего класса. Тогда я сделал еще один немаловажный вывод – кто бы что ни делал, как бы себя ни позиционировал, все мы учились одинаково плохо, и я был всего лишь одним из многих, хотя считал себя худшим не только в классе, но и в параллели. После пересдачи отношения с родителями обострились окончательно. Одновременно с этим я стал испытывать интерес к девочкам и не знал, как с ними знакомиться. На этом рассказ о второй школе можно закончить и перейти к описанию семьи, однако перед этим мне очень хочется сделать несколько выводов.
Советы к главе
Удивительно, но общую атмосферу в коллективе, а также стиль общения и настроение может задать всего один человек. И это будет самый активный и популярный ребенок, которого вы увидите, для чего не понадобится ни специальных педагогических навыков, ни психологических методик. Вполне достаточно просто посмотреть по сторонам.
Понаблюдай за ним, дорогой читатель, но не спеши приблизиться. Отметь, как много и громко он говорит, насколько его речь логична и последовательна. Соответствуют ли его эмоции словам или между ними есть определенное расхождение. А в случае коммуникации с ним, постарайся действовать прямо противоположным образом. Например, если он говорит быстро и коротко, говори медленнее и подробнее. Будет чудесно, если удастся пообщаться с его родителями. При общении с ними, постарайся узнать кто из них и в какой степени влияет на ребенка, какие дополнительные факторы влияют на его настроение, с кем из сверстников он общается вне школьных стен и чем интересуется помимо школы (если интересуется, конечно). А затем, сложив полученную информацию воедино, попытайся сравнить ее со своим ребенком, на миг абстрагировавшись от вашего с ним родства.
