В итоге яичиницу жарю я. Для него. А он поит меня вином Маньяковича - сам-то за рулем.
- И у кого ты нянька?
- У Максимки. Он классный мальчишка. Хоть и очень шебутной.
- Ты же говорила, что ненавидишь детей.
- Я так говорила?
- Ага.
- Так и есть. Но я хорошо с ними справляюсь. И за это неплохо платят.
- Я, кстати, сейчас нормально зарабатываю, - ошарашивает меня Ярослав.
- Хочешь мне денег предложить?
- Легко. Могу. С удовольствием! - выпаливает он.
- Спасибо. Не надо. Я справляюсь. Но я тебе очень признательна.
В ответ он лезет целоваться.
- Отличное вино! - шепчет с придыханием. - Особенно на твоих губах…
- Мне не нравится.
- А я бы выпил. Может, я брошу машину и мы с тобой…
- Нет! Мне завтра на работу. И ты обещал не приставать.
На самом деле мне очень хочется, чтобы Ярик, наконец, уехал. Его “утешения” меня не то что не успокаивают - еще больше выводят из равновесия.
- Так я и не пристаю, - обижено бубнит он. - А если этот твой работодатель будет приставать…
- Не будет. Я ему нафиг не нужна. У него и без меня бурная личная жизнь.
- А зачем он собирается знакомить тебя со своей мамой? - Яоослав снова становится подозрительным.
- Наверное, чтобы она дала мне инструкции к своему внуку.
Я сворачиваю разговор. Кормлю Ярослава яичницей и выпроваживаю. Мне просто не терпится взять в руки контракт и изучить его!
Конечно, надо было сделать это вчера. Но я облажалась. Так что надо хотя бы теперь выяснить, какие еще подводные камни могут меня ждать.
* * *
Почему нельзя писать контракты нормальным человеческим языком? Зачем эти трехэтажные канцеляризмы? “В дальнейшем именуемый”, “в целях проверки соответствия квалификациии”, “условия труда являются оптимальными”... Будто какие-то бюрократические тролли писали.
Да, это типовой рабочий договор. С некоторыми не бросающимися в глаза дополнениями. Я с трудом продираюсь сквозь юридический язык. Вроде ничего реально страшного… Кроме момента с расторжением. Если я захочу прервать отношения со своим работодателем раньше установленного трехмесячного срока, то должна буду выплатить штраф - десятикратный размер оплаты труда. Это сколько? Если в месяц двести тысяч, то два миллиона.
Совсем охренел этот Маньякович! Это же настоящий грабеж! Этим пунктом он по сути установил для меня крепостное право.
Я снова закипаю.
Но, когда добираюсь до условий оплаты труда, на душе теплеет. Прекрасные условия! Я смогу даже на курсы повышения квалификации пойти, если захочу.
А три месяца… Они пролетят незаметно.
* * *
Уже лежа в кровати, я получаю сообщение от Арсения Маньяковича:
“Виктория, сколько будет сто восемьдесят девять минус сто двадцать три?”
Прямо вот так, словами, а не цифрами. Он что там, совсем кукушкой поехал?
“Вы пьяный?” - интересуюсь я в ответ.
“А вы?”
“Не ваше дело”, - огрызаюсь я.
“Как проходит свидание?”
“Превосходно. А ваше”.
“У меня нет никакого свидания”.
Нет?
А для кого были те цветы, которые он пытался сбагрить мне?
“Завтра проверю вас на присутствие промилле в крови”, - продолжает мой ледяной босс.
“В трубочку дышать заставите?”
“Говорят, дыхание рот в рот - более эффективный способ”.
“Это шутка?”
“Это суровая правда”.
“Не смешно”.
Я отбрасываю телефон. Откидываюсь на подушки. Закрываю глаза. Начинаю проваливаться в сон…
И почему-то чувствую ментоловый вкус его губ…
Кыш! Уходи из моего сна, бесячий ледяной демон!
20. 20
Виктория
