Святослав негромко бросил Всеволоду:
– Мог бы для именитых гостей и барашка зарезать, брат, ведь они же нехристи.
– Кабы знал наперёд, что к нам гости пожалуют, зарезал бы, – так же тихо ответил Всеволод.
Увидев, что Шарукан внимательно следит за ним, Всеволод улыбнулся ему и дал знак толмачу перевести хану на половецкий всё прозвучавшее между ним и Святославом. Толмач повиновался. Шарукан улыбнулся скупой улыбкой, взгляд его тёмно-карих продолговатых глаз слегка потеплел. Хан что-то промолвил и кивнул толмачу.
– Великий хан говорит, что он уважает чужие обычаи и будет сегодня поститься, как и русские князья, – перевёл толмач.
Всеволод выразил хану свою признательность в таких витиеватых фразах, что толмач, с трудом подбирая слова на половецком языке, кое-как сумел донести до важного гостя суть сказанного. Беки даже забыли про яства, так изумил их высокий слог и изысканность похвал. Неужели переяславский князь желает подольститься к Шарукану? А может, в его словах, столь необычных и возвышенных, кроется какой-то тайный смысл?
Святослав не смог удержаться от небрежной усмешки:
– Брат мой, ты ведь не с ромеями речи ведёшь, поэтому выбирай словеса попроще.
Подозрительные глаза Шарукана метнулись к черниговскому князю, затем к толмачу.
Толмач, повинуясь еле заметному кивку Всеволода, перевёл хану слова Святослава.
Дабы гости не обиделись, Всеволод добавил:
– Жена у меня гречанка, дочь византийского императора, поэтому греки частые гости у меня в Переяславле. А у ромеев принято говорить пышно и замысловато.
В глазах у беков появилось невольное восхищение: князь Всеволод, оказывается, состоит в родстве с властителем Византии! С мощью Византийской империи уже столкнулись западные колена половцев, о богатстве державы ромеев половцы были наслышаны от венгров, валахов и печенегов. Шарукан тоже не смог скрыть своего изумления, переяславский князь вдруг стал значительно выше в его глазах.
Святослава Шарукан разглядывал с затаённой недоброжелательностью, помня его дерзкие слова, брошенные половецким послам. Уж не полагает ли черниговский князь, что хан половецкий из страха перед ним прибыл в русский стан!
Святослав, чувствуя на себе пристальное внимание Шарукана, тоже стал приглядываться к хану.
Шарукан был ещё довольно молод, на вид ему было около тридцати лет. Хан был высок и строен, с широкими плечами и узкой талией. Небольшая рыжая бородка обрамляла его подбородок. Тонкий прямой нос и слегка выступающие скулы придавали Шарукану облик сурового аскета, взгляд его тёмных миндалевидных глаз был цепким и недоверчивым. У хана были чёрные, почти сросшиеся на переносье брови, из-под шапки с опушкой из лисьего меха торчали длинные космы пепельно-рыжих волос.
«Ого, как зыркает рыжая каналья! – усмехнулся про себя Святослав. – Глаза словно стрелы!»
Насытившись, Святослав стал более благодушен, в нём опять проснулась его язвительная ирония.
Одежды знатных степняков были очень яркими. Их короткие полукафтаны, длинные плащи из алтабаса[53] имели розовую, голубую и жёлтую расцветку. Узкие штаны половцы носили заправленными в короткие кожаные сапоги с загнутыми носками. Рукава половецких полукафтанов были расшиты узорами в виде чередующихся фигурок зверей и птиц, а также какими-то непонятными значками. Такие же узоры были вышиты спереди, опускаясь широкой полосой от шеи к подолу.
Головы беков венчали круглые полотняные шапочки красного цвета с вышитыми на них белыми зигзагами. На шее у половцев висели золотые цепи с прикреплёнными к ним самоцветами в дорогой оправе.
