Кажется, Золотов слышит мои мысли, иначе как бы он догадался о том, чего я хочу? Вместо того, чтобы встать, бухаюсь на колени перед Владимиром. Ртом тяну бегунок молнии вниз, а руками тяну брюки вниз. Он переступает через штанины и остается лишь в черных трусах. Они тесно облегают каждый сантиметр тела. Я губами касаюсь чл-ена прямо через ткань, вдыхая терпкий аромат чужого возб-уждения, ладони же кладу на крепкие яго-дицы, легонько их сжимая. Не хочу использовать руки для ми-нета, желаю помучиться еще немного, растянуть удовольствие.
- Долго еще будешь играться? – рука Владимира у меня на голове, направляет, намекает, что пора бы приступить к более активным действиям. – Возьми его в ротик.
Я послушно губами стягиваю ткань, и естество оказывается у меня на лице. Соленая влага смазки ощущается у меня во рту, когда я беру в него го-ловку. Она большая, куда больше, чем у Пятакова, как и весь чл-ен в целом. Гре-баное совершенство так-то. Я повидала в своей жизни не так много мужских достоинств, но это – лучшее из них. Ждать Золотов не намерен, он толкается вглубь моей глотки, вызывая рв-отный спазм, однако, я сдерживаюсь от того, чтобы отстраниться. Раз уж сама вызвалась играть в соблазнительницу, то пути назад нет.
Слюна льется по моему подбородку, в глазах темнеет от недостатка воздуха, но я ощущаю, как с каждым движением приближаюсь к пику кайфа. Вот уже почти…И тут мужчина вытаскивает у меня изо рта чл-ен, одним рывком поднимает на ноги и подталкивает к дивану, на который я валюсь. Владимир накрывает меня своим телом, целиком загораживая от остального мира. Теперь он действует нежно, раздвигая мне ноги. Касается пальцами лона и удивленно смотрит на меня – они все в моей влаге. Поняв, что можно не тянуть, входит в меня и начинает двигаться.
Если мне до этого казалось, что я испытываю удовольствие, то теперь я чувствую себя совсем иначе – мужчина сходу нашел самое мое чувствительное местечко внутри, еще и пальцами ласкает кл-итор, приближая меня к ор-газму. Тот настигает меня совершенно неожиданно, ослепляет яркой вспышкой и оглушает ударом по всему телу. Каждая клеточка, мышца, сустав и связка напрягаются до предела, а затем также резко расслабляются, возвращая меня в реальный мир. Только после этого я замечаю, что Владимир тоже ко-нчил – прямо мне на живот. Сп-ерма лужицей разлилась во впадинке пупка. Золотов дышит также тяжело, как и я, расположившись рядом со мной.
Ни он, ни я не говорим ни слова. Да и в глаза друг другу стараемся не смотреть. Теперь-то нас обоих настигло понимание того, что натворили. Вроде как взрослые люди, а поступки совершаем детские. С другой стороны, мы осознавали, на что идем, да и вроде как Владимир изначально согласился с моим предложением на завтра обо всем забыть.
Легкую депрессию также у меня всегда вызывает отходняк после ор-газма, заставляя винить себя в слабости и порочности. Так было с самого первого раза, когда я узнала, что, оказывается, от чл-ена можно получать приятные ощущения. Видимо, это отголоски влияния моей матери, которая была воцерковлена. Пусть я с ней уже давно не общалась, но в голове до сих пор звучат ее слова: «Ты – грешница!», такое не забывается.
Думаю, пора уходить, раз Владимир не собирается ничего говорить. Я вновь натягиваю на себя пеньюар, укрываюсь пледом – холодный ветерок забирается под тонкую ткань. Но сердцу куда холоднее, чем телу, ведь мужчина меня не останавливает, когда я ухожу от его теплых рук.
