Мужская, довольно эстетически привлекательная спина приходит в движение. Влад опускает бензопилу и оборачивается. Мои брови удивлённо ползут вверх. У него явно не одна татуировка на животе и груди. С этого расстояния не видно, что там набил ему тату-мастер, но я просто уверена, что там какой-то бред ради татуировки.
— Уже освобождаешь территорию? — кричит, кивая на моих лающих собак. — Похвально. Не задерживаю.
— Эй, сосед, — ору уже ему в спину, — С твоей бензопилой что-то не так. Ты, смотри, хотя бы дочь разбуди и позови. Я сейчас на пробежку уйду с собаками, на час-полтора, ты себе руку оттяпаешь, и ни одна живая душа тебе ни помощь не окажет, ни скорую не вызовет. А лучше положи на место то, чем пользоваться не умеешь. Целее будешь.
Он больше не поворачивается и ничего мне не говорит. Мне даже приятно. Пусть последнее слово за мной остаётся. Я ещё с камеры, закреплённой на моих солнцезащитных очках, болтающихся в районе декольте на топе, не раз этот момент пересмотрю.
Аж взбодрилась!
***
Пока мы бегали и плескались на берегу ставка, я и думать забыла о соседе. Ну, ляпнула и ляпнула. Вроде как дурость, а вроде как и очевидные вещи. Ничего такого, казалось бы, а его проняло!
Возвращаемся домой и первое, что я вижу, это моя корзина с фруктами и сладостями, стоящая под дверями моего дома, на самом солнце, а вот потом уже валяющуюся на моей территории нашу общую калитку.
Приплыли, блин.
Ты смотри, какой мужик обидчивый пошёл. Надо же.
Вообще уже… конченый какой-то!
— Ну-ка, ребятки, домой… Переносится пока свободное шастанье по двору.
Завожу собак в их общий дом и, не снимая ошейников и поводков, плотно прикрываю за собой дверь.
Ну и? Где сосед?
Осторожно обхожу валяющуюся калитку и захожу на чужую территорию. Здесь тихо и пусто. Не понимаю, как это понимать. Хорошо, корзину он вернул, обидевшись на мои поучения. А с калиткой что? Не похоже, чтобы он её менять собирался. Новой не видно нигде. Бензопилы, кстати, тоже не видно.
Может, уехал сосед уже? В больницу или в морг, например…
— Что ты здесь делаешь?
Ох, как я испугалась, пытаясь разглядеть, припаркована ли у дома его тачка. Вздрагиваю от испуга самым натуральным образом.
Вот же, зараза. Как из дома только так тихо вышел? Дверь нараспашку, что ли, а я не заметила?
— Ты в курсе, что на нашей планете всё ещё существуют страны и целые континенты, где люди голодают и постоянно недоедают? — быстро беру себя в руки и иду в нападение. — В нашей стране есть люди, которые голодают. И я сейчас не о тех, кто сидит на строгих диетах, сосед. — поучительно выговариваю я, высоко задрав подбородок. Рост у Влада дай боже каждому желающему. Метр девяносто, как пить дать. — Ты зачем продукты переводишь? Фрукты скукожились, сладости растаяли. Мало того что ты их на солнце оставил под моими дверями, так ты их ещё на ночь в холодильник не убрал!
— Это всё? — хмуро интересуется сухарь.
— Нет, не всё! Что с калиткой, я не поняла? Это как бы наша общая собственность, не?
