И лишь тут Маня… посмотрел на меня.
Он – я же видел! – вылез откуда-то, чтобы спросить, почему, зачем и для чего он живёт, но вместо того, но вместо того, чтоб сказать мне об этом – посмотрел!..
И ручка в двери – там, где эта ручка у этой двери, – медленно повернулась…
Там – в том мире, где Маня и все, пожалуй, из "управы", и где, как казалось, меня нет, – там, выходя из кабинета, не сразу от двери отходят, а полмгновения медлят у закрытой уже двери – услышать слова, что раздадутся преждевременно, а входя в кабинет – полмгновения у двери, ещё не открытой.
Прислушиваться ко мне – целый ведь арсенал манер и устройств!
Ну и, конечно и прежде всего, – не спросив меня!.. Ещё бы. Там, где эти устройства и манеры, только ведь думают, что ко мне прислушиваются!.. На самом же деле – поскольку прислушиваются не к себе, а ко мне – там, в том мире, всё оборудовано, чтобы… меня оскорбить!..
Оскорбить подозрением. И не в том, конечно, что мне есть, что таить, и я хочу утаить. А в том, что во мне есть забота кого-то заблудить!.. Что я тот, кто растрачивается на такое усилие.
С малых моих лет, вижу, во мне досада – на опасливость обо мне другого. И – от переборотого в себе желания крикнуть:
–– Не бойся! Зря!
И досада на хитрость другого: будто его хитрость мною не замечена, – от подавленного зуда крикнуть:
Если вам понравилась книга, поддержите автора, купив полную версию по ссылке ниже.
Продолжить чтение
