- Одолели, - заметил Кавелин.
- Огнем и мечом, - кивнул Саша. – И не
одолели, а убили. Ни торговли, ни богатства, ни развития. Где он, Великий
Новгород? Затхлая провинция империи! Убили инициативу, убили предприимчивость,
и, убив свободу, убили душу. Зато собрали земли русские. Благо бы для
прогресса. Но нет! Для азиатского рабства!
- Не надо было собирать? – осторожно
спросила Раден.
- Смотря с какой целью. У империи есть
свои преимущества: отсутствие внутренних границ, в том числе таможенных, защита
от внешних врагов, объединение ресурсов. Чем Соединенные Штаты – не империя?
Это сейчас они смотрятся далекой провинцией, но все изменится за каких-то лет
сто. Выйдут в лидеры мира. И это потому, что кроме преимуществ империи, у
американцев есть свобода.
- У них есть рабство, - подключился
Милютин. – Ваше Высочество, вы забываете про черных рабов.
- Не забываю. Суд Линча, безграничная
власть плантаторов, произвол. Несчастных негров вешают и секут ни за что, ни
про что. Хотя, честно говоря, чья бы корова мычала. У них рабы – хотя бы
уроженцы черной Африки, а у нас – свои родные соплеменники и братья по вере. Не
беспокойтесь о черных рабах, Николай Алексеевич. Я ведь правильно запомнил?
Милютин кивнул.
- Ваше Высочество, а что за «суд
Линча»? – спросила Эдита Фёдоровна.
- Линч - то ли судья, то ли полковник
в Штатах, который вешал черных без суда и следствия, - объяснил Саша. –
Американских рабов освободят в течение 5-7 лет. Когда у них к власти придет
президент – принципиальный противник рабства, южные штаты объявят о
независимости. Что спровоцирует гражданскую войну.
- Откуда вы знаете? – поинтересовался
Чичерин.
- Предполагаю, - объяснил Саша. –
Предсказывать не так сложно. Достаточно логики и информации. И понимания того,
что мир меняется. Спустя пять лет он будет не таким как сейчас. Все просто:
южным плантаторам выгодно рабство, северным промышленникам – нет. Но после
того, как отменят крепостное право даже в далекой России, неприлично будет
рабство сохранять. Так что будет война севера и юга.
- Все-таки у нас раньше? – улыбнулся
Милютин.
- Да, у нас раньше, - сказал Саша. –
Причем обойдемся без гражданской войны, хотя встанет это в копеечку. Во всех
смыслах: и в прямом, и в переносном.
- Почему вы так думаете? – усмехнулся
Кавелин.
- Простейшая аналитика. Никакого
снисхождения святого духа, никаких явлений богородицы, никакого спиритизма.
Главный комитет работает, губернские комитеты работают, редакционные комиссии
работают.
Саша загнул один за другим три пальца
и показал всем результат:
- Не думаю, что это затянется больше,
чем на три года.
- А почему без гражданской войны? –
спросила Раден.
- Потому что папá – достаточно
осторожный человек, и умеет согласовывать интересы различных партий.
Крестьянские бунты будут, конечно. Поскольку крестьяне – единственная сторона
сделки, чье мнение вообще не принимают в расчет.
- Крестьяне слишком не развиты, чтобы
их мнение можно было принимать в расчет, - заметил Чичерин.
- Думаю, что не настолько, чтобы не
понимать свой интерес, - предположил Саша. – Государственного мышления от них
никто не потребует. А так, боюсь, решение будет не самым идеальным. Мы думаем,
что наш кучер замерзает в минус 25, а ему, может, водки надо и борща с краюхой
хлеба. Но его никто не спросил.
- И как у них спросить? – поинтересовался
Милютин.
