Чудодей - страница 20

Она была моим первым учителем. Возможно, я единственный чудодей, что учился сразу у двух учителей, один из которых и сам был чудовищем. А может быть, и нет. Ведь если смогла она, то могли и другие.

Милава провела с моим отцом в его родной деревне долгих двадцать лет. Я уже вырос и покинул отчий дом вместе с моим учителем, когда ей пришлось уйти. Слишком бросалось уже в глаза, что она не меняется с годами. Слишком косо уже смотрели люди. Отца она не бросила, нет. Он ушел вместе с ней. Я больше никогда его не видел, но абсолютно уверен, что он до самой своей смерти был абсолютно счастлив.

Бежал Баска и правда быстро. Мне потребовалось некоторое время, чтобы приноровиться к тяжелой коровьей рыси, но в итоге я устроился со всем возможным комфортом. Солнце уже пару часов как перевалило за полдень, но даже за то время, что осталось до сумерек, мы должны были отъехать на довольно большое расстояние. Дорога, что вела напрямик к нужному мне месту, была уже давно заброшена, но все еще проходима даже для человека, не то что для поистине вездеходного быка. Что коровы умеют пробираться по лесу куда лучше лошадей, я тоже знал не понаслышке.

— Может быть, в другую деревню переберешься? — спросил я багана. — Хотя бы на время.

— А коли и туда тварь придет? — резонно возразил тот. — У нас-то уже все. Нету никого. Можно и не станет за мной одним гоняться.

— Можно и не станет, — согласился я.

Больше мы не разговаривали — баган лишь иногда давал быку короткие команды, позволяя перейти на шаг, чтобы отдохнуть, и снова посылая рысью. Батаню, кажется, слегка укачало — он периодически высовывался из туеска и недовольно сопел. А иногда и фыркал — ну чисто еж лесной.

— Ничего, сейчас доедем — и грибов с тобой насобираем, — сказал я ему негромко.

Леса тут и правда были самые что ни на есть грибные — по крайней мере, с виду. Серые, почти черные стволы елок и красно-рыжие, в неровных пятнах колонны сосен утопали в толстом серебристом ковре напитавшегося дождями мха. Со спины Баски мне то и дело казалось, что я вижу то тут, то там блестящие крепкие шляпки кругленьких боровичков.

“Интересно, хозяйка лука-то мне положила? Да морквы…” — размышлял я, уже представляя, как буду ужинать лесными дарами.

Баган остановил быка, когда сумерки уже были в разгаре.

— Хозяйка переживать будет, искать, — сказал он виновато. — Воротаться надобно. Но здесь далече уж от хат.

— Да, очень далеко, — согласился я. — Благодарю тебя за помощь. Сам бы и трети не прошел.

Я спрыгнул с Баски более-менее ловко и отряхнул штаны от черной шерсти.

— Осторожнее будь, чудодей, — сказал мне баган, устроившись на моем месте — аккурат за лопатками. — Чудище там живет сильное. Уж не знаю, тварь али не тварь, но сила в нем большая. Может, даже чудовищная. И ты береги себя, суседка лихой, — добавил он другим тоном.

Я обернулся и увидел, что Батаня высунулся из туеска. Он помахал багану лапкой, и на серьезном личике чудицы мелькнула короткая улыбка.

— Даст бог — свидимся, — кивнул я, погладил Баску по крутому лбу и посторонился, давая ему возможность развернуться.

Домой огромный бык припустил во весь опор — аж мох из-под копыт брызнул. Я рассмеялся и полез в туесок. Пора было насыпать в глаза чуди да идти прочь от дороги.

***

Маленький голубоватый костерок весело потрескивал прямо на сыром мху. Батаня деловито помешивал в сковородке грибы с луком, который все же нашелся в дорожном свертке, и картошкой. Местные с ней были незнакомы, но в Бесчудье она шла у нас на ура, и я еще в одно из первых своих путешествий привез пару клубней, вызнав предварительно, как их сажать. С тех пор “особая чудодейская трава” занимала половину моего небольшого огорода, и я с удовольствием брал пару кило с собой в любую дорогу. И, конечно же, еще два дара чужого мира — соль и черный перец. Благо те не занимали особо места и почти ничего не весили.