Читать онлайн Адиль Гаджиев - Цикл: Игра судьбы

© Адиль Гаджиев, 2025

ISBN 978-5-0067-0477-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Шёпот судьбы

Помните: каждый наш выбор, каждая нерешённая дорога рождает новые петли реальности.

Где-то там, в иных мирах, живут другие версии нас самих – те, кто выбрали иначе.

И, может быть, иногда, сквозь сон или странную тоску, мы слышим их дыхание…

Ночь, когда всё началось.

Сны, говорят, лгут. Но никто не предупреждает, что иногда они умеют показывать правду – ту, от которой ты прячешься наяву. Не страшилки. Не фантазии. А что-то… слишком знакомое. Боль, с которой ты уже когда-то встречался. Лица, которые знал. Слова, которые не сказал.

В ту ночь я проснулся не от кошмара. Я проснулся от чего-то гораздо хуже – от ощущения, что где-то, в каком-то моменте, я свернул не туда. И с тех пор всё идёт не по той линии. Не по моей.

Было чувство, будто я живу чужой жизнью. Как актёр в чужом сценарии. Как гость в собственной судьбе.

И я начал спрашивать себя: А если бы я тогда……поступил иначе?…остался?…поверил?…не испугался?

Сначала это были просто мысли. Потом – воспоминания. А потом они стали приходить во сне.

Но это были не сны в обычном смысле. Я не видел – я жил.

Я просыпался в других мирах. В других жизнях.

Где всё было по-другому.

Где я был другим.

Сначала это пугало. Потом захватывало. А потом стало ясно:

кто-то – или нечто – ведёт меня через это.

Не ради развлечения. Не ради наказания.

А ради того, чтобы я понял.

Теперь каждую ночь я просыпаюсь в реальности, которую мог бы выбрать когда-то.

Живу ею. Чувствую её.

Иногда теряю себя в ней.

Иногда умираю.

Иногда влюбляюсь.

Но главное —

я ищу.

Себя. Истину. Ту самую развилку.

Ту точку, где я когда-то сказал жизни: «Нет».

И, может быть, если я пройду все эти жизни,

если я переживу всё, что было возможно —

я наконец пойму,

кто я есть

на самом деле.

«Память – не всегда наша. Иногда это шёпот другого „я“, у которого была другая судьба.»

Шаг в пустоту

Свет. Потолок. Комната. Я жив?

Я моргнул – раз, второй – и выдохнул, словно кто-то только что вытащил меня из-под воды. Тело дрожало, насквозь мокрое, будто обожжённое. Я лежал на кровати. На своей кровати. Вроде бы. Всё вокруг было знакомым, но… неправильным. Воздух казался густым, словно прозрачная плёнка, за которой кто-то неуклюже склеил реальность после её гибели. Пустота заполняла пространство, невидимая, но давящая, как тишина после взрыва.

Я вдохнул, и в этом вдохе, будто в огне, вспыхнуло её лицо. Вероника. Не живая. Не спящая. Мёртвая. В её глазах не было страха. Там было знание. Прощение за грех, который я ещё даже не успел совершить.

Я вскочил, срывая одеяло, словно оно удерживало меня в этом кошмаре. Сердце било в груди безумным молотом, голова готова была расколоться.

– Да сколько это будет продолжаться?! – сорвался я на крик, и мой голос утонул в мягкой, удушающей тишине, словно стены проглотили его, не оставив ни эха, ни следа.

Я метался по комнате, хватаясь за голову, будто мог вытащить из неё это безумие руками. Тело трясло. Я был похож на загнанное животное, которое сто раз убивали, а потом отпускали только для того, чтобы снова видеть, как оно умирает.

И тогда я увидел его.

Дневник.

Он лежал на столе, как метка, как проклятие, как портал, распахнутый прямо в бездну. Как демон, что притворился книгой.

Я бросился к нему, схватил его дрожащими пальцами, не раздумывая, не осознавая, будто подчиняясь команде, вложенной в самое сердце.

Спирт. Лак. Дезодорант. Всё, что могло гореть, я свалил в одну кастрюлю и поджёг.

Пламя взвилось сразу, сорвавшись вверх, чёрное, шипящее, жадное. Дым заволок комнату, треск разносился по стенам, а страницы дневника чернели и изгибались, словно крылья мёртвых птиц.

Я стоял и смотрел, как всё это горело. Как исчезали буквы, слова, судьбы. Как истлевали целые миры.

Я слышал их крики сквозь треск огня. Это были не слова. Это были стоны. Энергии. Фантомы всех тех жизней, что я прожил и утратил.

Каждая буква – крик.

Каждая строчка – смерть.

Но пламя не принесло облегчения.

Ничего не изменилось.

Боль осталась.

Вина осталась.

И я остался – сосудом для всего того, что не сгорело в огне.

Я открыл балкон. Шестой этаж. Ветер ударил в лицо, как пощёчина.

Внизу – огни машин, движение. Люди. Жизнь.

А здесь, в этом теле, в этой голове – только бесконечный кошмар, из которого нет выхода.

– Если это реальность… если это моя последняя жизнь… пусть она закончится здесь.

Я встал на край.

Ветер бил в лицо, обжигая кожу. Полотенце соскользнуло с плеч. Я был босой. Холодно. Но это уже ничего не значило.

Я уже не думал.

Не боялся.

Ничего.

Боялся только одного: что вдруг опять проснусь.

Что снова окажусь в ловушке между мирами, среди голосов, теней и боли.

Я устал.

Я хотел тишины. Абсолютной. Без надежд. Без ожиданий.

Даже если она навсегда.

Я желал этого.

Я закрыл глаза.

Никаких молитв. Ни слёз. Только пустота.

И шаг.

Один.

В пустоту.

Мгновение полёта.

Мир сжалился в точку.

И темнота.

Но… даже она не была концом.

Потому что в ней… кто-то смотрел на меня обратно.

Свет. Белый, как пустота.

Слепящий. Не солнечный. Холодный. Медицинский.

Я попытался моргнуть. Веки будто были из ваты.

Пальцы – как чужие.

Я пытался вспомнить, где я. Кто я. Зачем…

Шаги.

Кто-то подошёл ближе. Мягко, уверенно. В голосе – забота. И что-то тревожное.

– Как вы себя чувствуете?

Женский голос. Тихий.

Я повернул голову – насколько смог.

Это была медсестра.

Белая форма, маска, в руках – планшет с записями.

За её спиной – капельница, тумбочка, монитор. Больничная палата.

Я был в больнице.

– Где… где я? – прохрипел я.

– Вы упали с шестого этажа, мистер Леон, – ответила она мягко. – Вы выжили. Чудом.

Но у вас сильнейшее сотрясение мозга.

И… повреждение памяти.

Она замялась.

А потом, не глядя мне в глаза, продолжила:

– Медики называют это травматической амнезией.

Мозг… чтобы выжить, стирает всё, что может причинить боль.

И иногда – всё подряд.

Я смотрел на неё, но слова не укладывались.

Как будто она говорит со мной, но не обо мне.

Как будто это всё – про кого-то другого.

– Леон… – прошептал я.

– Да. Это ваше имя. Леон.

Вы – Леон.

Но оно ничего мне не говорило.

Как имя персонажа из чужой книги.

Я даже не мог быть уверен, что действительно существовал.

Словно кто-то вырезал из меня самое важное.

– Я… не помню, – прошептал я. – Вообще ничего.

Шесть месяцев ранее…

«Некоторые имена навсегда вплетаются в нашу судьбу, даже если мы шепчем их только во снах.»

Когда я закрыл глаза, ничего не предвещало странного.

Пять минут тишины – и что-то внутри меня завибрировало, будто тонкая струна души дрожала в пустоте.

Я подумал: «Наверное, засыпаю.»

Но сон был слишком реальным. Слишком… иначе.

Я открыл глаза.

Потолок – чужой. Высокий, светлый, с тонкими линиями трещин, как паутина времени.

Комната – просторная, утопающая в мягком солнечном свете. Совсем не моя.

И тишина…

Только чьё-то дыхание рядом.

Я медленно повернул голову – и сердце ухнуло в живот.

Она.

Анна.

Спала спокойно, глубоко, с той самой лёгкой улыбкой, которую я когда-то знал.

Я резко сел, дрогнув всем телом, и почти сразу упал с кровати, не в силах поверить в происходящее.

Анна… десять лет назад.

Мы переписывались, гуляли, смеялись. Она была светлой. Доброй. Настоящей.

Тогда я считал, что у меня всё впереди. Друзья, вечеринки, клубы, другие лица и другие тела.

Меня отвлекли от неё, как будто я мог ещё вернуться…

Но не вернулся.

Через пару лет я случайно увидел фото: она в белом платье, обнимает кого-то другого. Счастлива.

А я остался с воспоминаниями, которые никогда не решался перелистать.

И вот теперь – я проснулся рядом с ней.

Не во сне. Не в фантазии.

Я жил его жизнью. Или, точнее… жизнью другого «меня», который остался с ней.

И пока я стоял в этой комнате, на полу, растерянный,

я знал только одно:

Я хотел это помнить.

– Леон… что ты там делаешь? – прозвучал её голос, немного хриплый от сна.

Я замер.

Она приоткрыла один глаз, глядя на меня с мягкой, полусонной улыбкой.

И в этот момент всё остановилось.

Она была… такая же, как раньше. Только ближе, реальнее, живее.

Я не знал, что сказать.

Меня звали по имени, которое звучало слишком естественно – будто я действительно им был.

А ведь я – это я.

Или… не я?

Она потянулась к подушке, провела рукой по своим волосам и снова взглянула на меня:

– Ты такой странный с утра… Ночью опять плохо спал?

Я хотел ответить.

Сказать ей, что я не знаю, где нахожусь. Что я проснулся в теле чужого себя, что всё это – ошибка, сон, иллюзия…

Но слова застряли.

Потому что она была прекрасна.

Потому что я помнил это чувство – ту теплоту, ту легкость, которую чувствовал когда-то, когда она просто была рядом.

И всё стало путаным.

Последнее, что я помню – это вечер. Я сидел дома. Листал ленту, бессмысленно щёлкая по экранам, пытаясь забыться.

Потом – тишина. Сон.

А теперь – это.

Может, я всё ещё сплю?

Но тогда – почему этот сон реальнее всего, что было в моей жизни?

Я просто смотрел на неё.

Молчал.

Анна лежала на подушке, полуулыбаясь, а я – в полной тишине – пытался вспомнить хоть что-то. Хоть один фрагмент, который бы объяснил, кто я здесь.

Медленно встал на ноги, чувствуя странную легкость в теле.

Повернув голову вправо, заметил в углу зеркало.

Отражение смотрело на меня уверенно. Это был я… но не совсем.

Чуть более спортивный. Чуть более загорелый.

И – почти голый. Только трусы.

– Чёрт, – прошептал я и поспешно схватил с кресла футболку и джинсы, прикрываясь, будто пойманный на месте преступления.

– Извини… – выдохнул я неуверенно.

Анна рассмеялась.

– За что извиняться? Ты какой-то странный сегодня… – её голос был мягким, игривым.

– Ладно, иди в душ, потом пойдём завтракать.

– Хорошо, – ответил я.

Только вот… где здесь душ?

Я вышел из спальни и оказался в длинном коридоре. Всё выглядело как-то… не по-настоящему.

То есть – слишком чисто, слишком чуждо.

Начал открывать двери одну за другой: гардероб, кладовая, кабинет…

И, наконец, ванная.

Зайдя внутрь, я повернул кран и подставил лицо под прохладную струю воды.

Долго стоял, умываясь, словно пытался смыть тревогу, соскрести чужую память.

– Что, чёрт возьми, происходит?.. – прошептал я.

Почему я ничего не помню?

Последнее – это как я лежал в своей квартире, пролистывая бессмысленные ленты соцсетей.

А теперь – я здесь.

С Анной. В доме, который вижу впервые.

– Может, у меня болезнь?.. – подумал я.

Амнезия? Психоз?

Или, может, это всё же сон?

Но вода была холодной.

И отражение в зеркале – настоящим.

А сердце…

Сердце билось так, будто это и есть реальность.

Я вышел из душа, вытерся, оделся – машинально, как будто тело действовало само.

Но путь на кухню был осознанным.

Меня вёл запах.

Нет, не еды – её аромат я даже не почувствовал сразу.

Это были её духи.

Тот самый запах, который я не слышал, кажется, десять лет.

Свежий, как прохладный ветер. Тёплый, как весеннее утро. Он был не просто парфюмом – он был частью её природы.

На секунду меня отбросило назад, туда, где мы были другими. Где всё только начиналось.

Она не сменила духи…

И этот факт разбил что-то во мне.

Я вошёл в кухню.

Просторная, светлая. Окно распахнуто, сквозняк играет с занавеской.

Анна стоит у плиты, в её движениях – лёгкость, которую я помнил.

– Садись, дорогой, почти готово, – сказала она, не оборачиваясь.

Я сел.

Просто наблюдал.

В руке она держала сковороду, ловко переворачивала омлет с чем-то ароматным, что я не смог распознать.