Мгновение повисло в воздухе, как капля перед падением.
– Из тебя бы получился… прекрасный отец, – продолжила она. – А я…
– А из тебя – прекрасная мама, – сказал я сразу. Твёрдо, без паузы.
– Не волнуйся. У нас всё получится.
Она слабо улыбнулась, но в глазах загустели слёзы.
– Я просто не хочу… чтобы ты однажды согласился усыновить ребёнка только ради меня.
– Я знаю, как ты хочешь… чтобы это был твой.
– По-настоящему твой. Из твоей плоти и крови.
Она попыталась улыбнуться, но это было уже не про радость.
Слёзы выступили на ресницах, и она резко отвернулась, будто не хотела, чтобы я это видел.
Я подошёл ближе, обнял её.
Поцеловал в макушку – осторожно, бережно.
– Всё будет хорошо, – шепнул я. – Обещаю.
Мы стояли так в тишине, пока её дыхание не выровнялось.
Я чувствовал, как хрупок этот момент.
Как мир дрожит, будто натянутая нить.
– Давай сменим тему, – сказал я. – Пойдём в ресторан. Ты ведь знаешь, как я люблю, когда ты выбираешь вино и притворяешься сомелье.
Она хмыкнула.
– Да-да. Только я, между прочим, всегда угадываю, что тебе понравится.
– Потому что ты читаешь меня как открытую книгу.
– Может быть… – сказала она, смотря вперёд, в сторону улицы.
Но в её голосе прозвучала нотка…
Едва уловимая, но другая.
Как будто она уже знала, что я не останусь.
Я не подал виду.
Я держался за это мгновение, как утопающий – за воздух.
И мы пошли дальше.
К ресторану.
К вечеру.
К чему-то, что я всё больше боялся потерять.
Мы вошли в ресторан под вечер.
Внутри было мягко и уютно, как в старом фильме.
Неяркий свет отражался от бокалов, сквозь окно тянулся отсвет заходящего солнца.
Скатерти – белоснежные, посуда – будто из прошлой эпохи.
Всё было настолько гармоничным, что казалось: этот вечер создан только для нас.
Мы заказали итальянское вино – лёгкое, терпкое, с запахом лета.
Французское блюдо с названием, которое я не запомнил, оказалось удивительно вкусным.
Но на самом деле я не чувствовал вкуса.
Я чувствовал её.
Анна смеялась, что-то рассказывала, касалась моей руки, и в этих движениях была жизнь.
Настоящая, невыдуманная.
Вино потихоньку разливалось по телу теплом.
Я откинулся на спинку стула, смотрел на неё и вдруг сказал:
– Я очень пьян.
Она приподняла брови, рассмеялась.
– Уже? Так быстро?
Я покачал головой.
– Я пьян тобой.
Она замолчала на секунду.
Я продолжил, чувствуя, как на сердце становится легче:
– Ты такая красивая. Такая настоящая.
Ты добрая. Мягкая.
Я счастлив, что ты в моей жизни.
Она посмотрела на меня чуть иначе – будто увидела что-то новое, что-то из глубины.
– А я счастлива, что ты – в моей, – сказала она. – Мой. Любовь моя.
И вдруг в ресторане заиграла та самая мелодия.
Танец.
Медленный, знакомый.
Я встал, протянул руку.
– Потанцуем?
Она кивнула.
Мы вышли на центр зала.
Люди отодвинулись, уступив нам место, будто знали – этот танец нам нужен.
Я обнял её.
И в этот момент исчезло всё.
Не было ресторана.
Не было города.
Было только тёплое тело в моих руках, её дыхание у ключицы, и музыка, похожая на воспоминание.
Мы кружились медленно, словно время решило остановиться.
Я не чувствовал никого вокруг.
Как будто в этом огромном, бесконечном мире были только мы двое.
Я влюбился в неё.
Снова.
И страшно было лишь одно.
Что всё это – временно.
Может и нет..
После танца мы присели обратно за стол.
Оба чуть запыхавшиеся, но счастливые – в глазах блестело вино и что-то большее.
Анна почти сразу взяла в руки телефон.
Я заметил, как её лицо слегка изменилось.
