На шестой вечер Александр закрыл книгу раньше обычного. Наблюдал, как Роза осторожно измеряет высоту лавандовых ростков линейкой, занося результаты в маленький блокнот. Её движения были методичны и бережны – тонкие пальцы едва касались хрупких стеблей, но в этих прикосновениях читалась уверенность человека, привыкшего работать с живым материалом.
– Они выросли на восемь миллиметров с прошлого замера, – сообщила она, не поднимая глаз.
Александр наблюдал за её движениями – методичными, точными, почти ритуальными. В том, как она обращалась с растениями, было что-то завораживающее. С каждым днём он всё яснее видел, как эти вечерние встречи меняли их обоих. Роза становилась спокойнее, меньше вздрагивала от случайных звуков. А он… он начинал чувствовать что-то кроме пустоты.
В её блокноте он заметил маленький рисунок – схематичную карту с расположением разных растений. На полях были пометки: «Лаванда – осн. экспозиция», «Шалфей – в тени?», «Розарий – южная сторона». Роза планировала целый сад, не ограничиваясь одним горшком в оранжерее.
Мысль о саде внезапно пробудила образ заброшенного участка вокруг родительского дома. Он не был там почти месяц, с последнего визита за книгами. Забытый дом, забытый сад… что если…
– Хочешь увидеть мой дом? – вопрос прозвучал неожиданно даже для него самого.
Роза подняла голову, её рыжие волосы, растрепанные от влажного воздуха оранжереи, обрамляли лицо медным ореолом.
– Твой дом? Где ты живешь сейчас?
– Нет. Родительский дом. Тот, где я вырос.
Он сам не понимал, почему предложил это. Никого не приглашал туда с момента смерти родителей. Даже сам заходил всего дважды – чтобы забрать некоторые книги и личные вещи.
– Это… далеко? – спросила она, и он заметил мимолетную тень тревоги.
– Сорок минут на метро, потом еще пятнадцать пешком.
Она вздохнула с облегчением.
– Хорошо. Я имею в виду… да, я бы хотела увидеть.
Поездка в метро прошла в комфортном молчании. Роза сидела, прижавшись к стене вагона, изредка встряхивая голову, когда поезд резко тормозил или ускорялся. Александр отметил, как она переводит дыхание каждый раз, когда двери закрываются – короткая последовательность: вдох, задержка, медленный выдох. Маленький ритуал контроля.
Когда они вышли на поверхность, осенний воздух окутал их прохладой. Небо затягивали тяжелые серые облака, обещая дождь. Роза подняла воротник пальто.
– Я всегда любила предгрозовую атмосферу, – призналась она, пока они шли по пригородной улице. – Запах озона, тяжесть воздуха. Это словно… обещание.
– Обещание чего? – спросил Александр, заинтересованный её формулировкой.
– Перемены, – она пожала плечами. – Гроза смывает пыль, обновляет, меняет химический состав воздуха. После неё всегда ощущаешь мир иначе.
Они свернули с главной улицы на старую аллею, обрамленную высокими тополями. Листва шуршала под ногами, создавая хрупкую звуковую дорожку к их шагам.
– Вот он, – Александр остановился перед высоким кованым забором.
За черными прутьями виднелся двухэтажный дом викторианского стиля, окруженный садом – вернее, тем, что когда-то было садом. Сейчас это напоминало миниатюрные джунгли: заросшие кусты, дикая трава по пояс, плющ, карабкающийся по стенам дома, грозя поглотить его целиком.
– Сколько он простоял пустым? – тихо спросила Роза, рассматривая запустение.
– Почти год, – ответил Александр, отпирая ржавый замок на калитке. – С тех пор, как они переехали в город. Хотели быть ближе к лаборатории. Я остался здесь один, но потом тоже переехал в квартиру возле университета.
