– Всё намного проще, – спокойно ответил Макар. – Ты задавал вопросы из старой газеты, а я смотрел ответы в сегодняшней, – поэтому и стопроцентный результат.
Ф- фу- у! Жулик! – разочарованно поморщился Лаврик.
Постепенно, под монотонное гудение мотора, задремала большая часть пассажиров. Остальные вели неспешные беседы о житье- бытье. Седой старичок, ветеран войны, нашёптывал соседу о боевых сражениях на фронтах.
– Был ещё такой случай, – усевшись поудобнее, начал он новый рассказ, – Был в нашей роте солдат, сибиряк Бултых Иван… Громадного роста парень! Силу имел – медвежью! И послали его за линию фронта добыть “языка”. Ночью уполз он. На рассвете вернулся. Несёт на плечах троих пленных. Все в глубоком бессознании: он их туда ударами кулака отправил. А когда “языков” привели в чувство и стали допрашивать, то оказалось, что Иван своих же кулаком усугубил; они оказались разведчиками соседнего полка. Командиры в гневе чуть его под трибунал не отдали за неправильно выполненное задание. Попросил он, чтобы дали ему возможность исправить ошибку, и на следующую ночь принёс “языка”, который дал ценные показания. Во- от. А ещё был случай…
На сиденьях у противоположного окна шёл разговор совсем на другую тему.
– Подарили нам друзья не то хомяков, не то двух бурундучков, – тихо говорила своей соседке излишне накрашенная женщина. – Изгадили они всю квартиру! Опротивели! Тогда своему начальнику на его пятидесятилетний юбилей всучила я хомяков- бурундуков. Пусть теперь ему гадят в его семикомнатной квартире, жмоту! Не хочет повышать зарплату.
Соседка думала о чём- то своём и пропустила мимо ушей злорадство излишне накрашенной женщины; очнулась и обратилась к ней:
– Извините! Я небрежно слушала вас. Начните, пожалуйста, снова…
– Ну и времена настали! Всюду абсурд бытия! Бардак тут правит бал! Беда с нашей страной! – ни к кому конкретно не обращаясь, изливал свою горечь интеллигентно одетый, с умным профессорским лицом мужчина. – Всюду инфляция отношений и девальвация чувств, морали… И это не только моя точка зрения и мнения… Правильно одна бабка сказала: “И придёт дьявол, и объявит хаос, и наступит всеобщее хамство!” Точно сказала! Именно это сейчас в нашей стране творится…
Капризного вида бабёшка, сидящая за спиной государственно озабоченного интеллигента, жаловалась толстой старушке:
– Анне Павловне муж в каждую получку цветы дарит. А мой ни разу не подарил! Привёз однажды с рынка пару веников, торжественно вручил мне и говорит: “На, полы подметай!”
У передних дверей двое парней, смеясь, приставали к угрюмому сельчанину.
– Да, я – человек жадный! Но с элементами справедливости! – раздражённо буркнул он, глядя в сторону.
– Ты, дядя Евграф, хочешь сказать, что ты справедливо жаден? Так, что ли? – с ехидцей в голосе спросил один паренёк и вместе со своим дружком громко расхохотался.
Дядя Евграф ещё больше поугрюмел и отвернулся к двери.
– Постепенно разговоры сошли на нет. Лаврик тихо встал и, под незаметным наблюдением Макара, притворившимся спящим, направился к девушке, сидящей возле кабины шофёра. Она читала книгу. Когда цель была близка, Лаврик, томно прижав к сердцу ладони, страстно зашептал ей:
– Милая девушка, не согласитесь ли вы со мной позна… – осёкся, почувствовав, что кто- то похлопал его по плечу; обернулся и сник под укоряющим взглядом Макара; повёл рукой в сторону девушки и, невинно поморгав, объяснил: – Не волнуйся. Я только хотел узнать время.
