– И погибли они, действуя каждый сам по себе! – грустно качая головой, с надрывом в голосе воскликнул он. – Лебедь испарился в небе! Рак со свистом свалился с горы и разбился, а щука утопла в вонючей болотной трясине! Таков их бесславный конец! А всё потому, что не хотели они по- хорошему договориться!.. Вот и нам надо всем договариваться и замиряться!
– Кто с кем? – сердито спросил профессор Светлопутькин, – Олигархи, бандиты, наркодельцы – с простым законопослушным народом?.. Хе- хе! “Мы вас обираем, убиваем, наркотиками пичкаем, а вы за это с нами дружите!” Так что ли?
– Что ж теперь, воевать? – недовольно повысил голос Истинно- Ложный.
– Не воевать! а изолировать от общества хапуг, бандитов и торговцев наркотиками! – жёстко ответил Светлопутькин.
– Да! Чёрта с два их посадишь! – крикнул кто- то с дальнего края толпы. – Они в стране хозяева!
– Время выступления господина Истинно- Ложного кончилось! – громко объявил старичок. Тот огорчённо поморщился.
– Не печалься, Куприян Ануфриевич. Помиришь страну в следующий раз, – успокоил его поднявшийся на трибуну Индюлькин.
– С самим собой и тем, что он хочет от вас, уважаемая публика, вас познакомит господин Индюлькин, лидер Никудышне- нутудышнего движения! – весело крикнул в микрофон старичок и тихо ойкнул: лидер Никудышне- нетудышнего движения наступил ему на ногу.
Индюлькин, лохматый, с одухотворённым поэтическим лицом господин, деловито поправил микрофон и окинул толпу самоуверенным хозяйским взглядом. У него была оригинальная манера выступления: при произнесении речи он двигал своим широким задом взад- вперёд и в такт словам кивал головой. Свою речь он начал словами: “Да, да, увы! Хотим мы или нет, а жить становится всё хуже, жить становится всё грустнее!” При этом он энергично задвигал задом и закивал. Публика отреагировала единодушным хохотом.
– Самое главное представление начинается, – шепнул Макару бывший работник вытрезвителя. – Тут каждое воскресенье политтусовка. Все друг друга, как облупленные, знают. А какие концерты выдают! Народ валом валит, Индюлькин с Жеребцовым- Сокольским – кумиры толпы. Похоже, и сейчас бурное веселье будет.
– Я вас, толпа, люблю! – раскачиваясь и кивая обрадовал публику Индюлькин. – Я неподдельно, если можно так выразиться, заверяю вас в своей простоте! Я – свой в доску! Накануне я долго и мучительно решал: надо ли мне сделать для народа что- то хорошее? Ну хоть самую малость! И, засыпая, решил: надо!.. Я вам помогу! Обещаю! Я готов плюнуть себе в лицо, если ничего не сделаю для вас!
Народ его не слушал: он бурно веселился.
– Возмущению нет предела! Я торжественно не вру! – войдя в неописуемое упоение, кричал лидер Никудышне- нетудышнего, возвратно- поступательного движения. – Надеюсь, ваше доверие не увеличится к уменьшению! Вы должны мне верить! Вы меня наизусть знаете! Внимание!.. Объявление!.. Я вечером выступаю перед всеми желающими меня долго слушать, жду вас в кинотеатре. Вход по пригласительным билетам, купленным в кассе театра.
Индюлькин на пару секунд замер, переводя дух, потом принялся делать круговые движения поясницей, какие делают девочки, вращая вокруг талии обруч. Выкрикнув ещё несколько великих обещаний, он снова замер, высоко задрав к небесам гордую голову; весь светился от переизбытка достоинства. Очнувшись от приятного транса, неожиданно провозгласил:
