Галина считала, что завоевала и привязала парня накрепко. С ним они прошли все этапы сближения, от робкого поцелуя до интимных таинств, не хватало только ребенка, но жена заявила, – рожать-то мне милый мой, а рожать я пока не буду.
Они тогда по этому поводу чуть не разругались, но Владимир засмеялся,– мы с тобой, Галка, как цыгане, как цыган, который чуть не избил сына за сломанную спину не родившегося жеребёнка.
Их интимные отношения вызывали недовольство обоих, мужу явно не нравилась норма, которую установила для него жена, а жене не нравились покушения мужа на пересмотр этой нормы в сторону увеличения. Владимиру иногда казалось, что в их жизни что-то начинает расклеиваться, но что, он понять не мог.
С утра он ушёл рассчитываться на стройку, и, вернувшись, домой, через некоторое время услышал стук в ворота. Заявилась жена.
– Ты бы, Галка, хоть телеграмму дала, чтобы я тебя встретил.
– А я, может быть, хотела без телеграммы, – съехидничала жена, – муж молодой, хозяйка тоже молодая и кто знает, – не захотел ли ты в моё отсутствие прочувствовать на губах всю жгучесть поцелуя.
– Да ты что, Галка!
– А что тут такого? В жизни всё может быть, стоит жене только ослабить бдительность, и нет мужа. Но ты у меня паинька, смотрю, честно ждёшь любимую жену. Выключай светило, полежим рядом, а то я сильно соскучилась. Сказала таким тоном, что соскучилась только она одна. Галка приехала загоревшей, посвежевшей и поправившейся. На ее коричневом теле были две белые полоски, которые в свете прикрытой настольной лампы притягивали взгляд и руки мужа….
– Вот и все. Как прекрасно, Володя, если бы ты меня больше не тревожил, это был бы верх блаженства. Хорошо отдохнув, она разрешила мужу ещё раз овладеть ей, предупредив на будущее: – только сегодня, так и быть, ещё раз разрешаю ради нашей встречи.
Утром, когда сели пить чай с домашней вкуснятиной, которую Галина привезла из дому, она его обрадовала:
– А свекруха родила тебе, оказывается, сестрёнку, уже агукает, назвали Светой, девочка очень забавная.
– А мать мне и не сообщила, наверное, стесняется меня.
– Конечно, растащило её под старость лет, – заявила Галина недовольным тоном, так как его мать почти не помогала им, в отличие от её родителей, которые не забывали незамужнюю дочь. Жили они с Галкой, не регистрируя брак, Владимир настаивал на женитьбе, но она ему возражала:
– Говорила со своей маманей о замужестве, но она и слушать не желает об этом до моего окончания института, так что ты дома не ляпни, что мы с тобой живём вместе. Матери сказала, что только дружу с тобой, что, если мы поженимся, то к моему окончанию института. Пусть мои старички живут в приятном неведении, да и что тебе, нашей любви мало? И одинокой дочке родители помогают лучше, не так ли? Владимир сидел, пил чай и любовался женой:
– А где это ты так загорела?
– В Чалбучах, в доме отдыха, куда мы ездили с мамой. Я приехала, она посмотрела на меня, поохала, а через день принесла две путевки, и мы там с ней загорали, но если бы туда приехали без денег, то отощали бы вконец. Да! Ирка уехала в Иркутск и здесь замуж вышла. Ребятишек перед отъездом привела к мужу и оставила у него, а он отвел их к Иркиным родителям, те их и воспитывают. Со своей любимой жить не стал, сейчас ходит к какой-то продавщице, та его поит, и мужик спивается окончательно. Твой друг Васька не то купил домишко, не то арендовал, не то занял нахально, как рассказала мне твоя мать. Женился на женщине, у которой уже взрослый сын, живут плохо, он жмот и жена собирается уходить от него. А жмот он изрядный. Жене на восьмое марта купил в подарок, в уценённом, губнушку и пудру.
