– А вот у меня с мужем нет счастья, – выдохнула она, – нет у меня с ним жизни, а ведь тоже по любви сходились.
– А в чём дело?
– Запил, стал пить, ревновать, ревнует к каждому мужику, ревнует бьёт, всю любовь мою к нему вышиб, думала, что ты холост, хотела к тебе присвататься, а своего бросить.
– А я может быть тоже стану, как твой муж.
– Нет, Володя, мы бабы хорошего мужика сердцем чувствуем.
– Так ты и своего мужа сердцем чувствовала, по любви же замуж выходила.
– Тогда я девушкой была, слёз не лила, жизни не знала, да и про бабье сердце тебе сказала, а не про девичье.
Как ни медленно шли, но скоро прошли село и вышли на проселочную дорогу, которая шла по краю убранного пшеничного поля. Дорога резко вправо повернула к сосновому бору, у дороги была растрёпанная соломенная копна, видимо, её сделали студенты. После он не мог ни сообразить ни вспомнить, – кто кого первым толкнул на копну? Он стал неловко целовать Полину, и она была совсем не против. Со стороны бора послышался шум автомашины и показался свет.
– Увидят, – шепнула Полина, – спрячемся на другой стороне копны.
Минуты через три, обдав их пылью и выхлопным газом, автомашина ушла в сторону села, а они остались лежать на соломе.
– Что, долго у тебя мужика не было?
–Долго, Володя, ой, как долго. Слаб мой муженёк в этом деле, – прошептала она, – от этого у нас с ним и происходит вся неувязка. После службы он работал где-то на Урале на секретном заводе, зарабатывал деньги, деньги заработал, а здоровье потерял. Вначале у него всё было хорошо и нормально, после свадьбы я даже забеременела, но не доходила, был выкидыш. А у мужа его инструмент совсем размяк, сначала его лечили, а потом он узнал, что это всё от его работы на Урале. Узнал, начал пить и ревновать. Первое время в трезвом виде после пьянки извинялся, а скоро перестал и стал ревновать уже трезвый. Видимо нет ничего страшнее для молодого мужика, когда у него не маячит, когда рядом лежит женщина, а он не может. Жена, наверное, у тебя живет и радуется, … кто хоть из нас двоих тебе слаще?
– Полина, – вопрос твой неприличен.
Прохлада ночи давала о себе знать, да и время было позднее, Полина поднялась: «Как ни хорошо, но надо идти, хозяйка, наверное, ждёт и не ложится, беспокоится, да и мне завтра рано вставать». Дорогой она призналась: «А ты мне понравился сразу, как только тебя увидела. Ты весь, Володя, простой и бесхитростный, даже соврать не смог, что не женат».
– Ну, спасибо за комплимент, – засмеялся Владимир.
– А я уеду, Володя, от мужа. Уеду или на целину, или на Север, командировка моя заканчивается через десять дней, раньше меня председатель не отпустит, я уже говорила с ним, он ни в какую, так что доработаю, дома у себя рассчитаюсь и уеду, а там…
Луна прошла по небу изрядную дугу, когда они расстались. Издали он видел, что в их доме вроде бы светилось окно, но, когда подошёл ближе, света не было.
– Спят уже, – подумал он, открывая дверь и тут же его обдал ледяной душ, раздался хохот да такой, что ему показалось, – грохнула гаубица.
– Подстроили, черти, да? – спросил Владимир отряхивая с себя воду, ребята зажгли лампу, включили фонарики, и он разглядел сложную блочную систему, автором которой оказался Стас, который отцепил ведро и побежал к колодцу наполнить его – не было ещё двоих. Когда ведро подвесили, Юрий Смирнов пошёл на улицу караулить следующего влюблённого, дабы охладить колодезной водой пылкое чувство загулявшего студента.
