Всякий удостоившийся назначения, либо оставленный в прежней должности, приближался к трону, отвешивал почтительный поклон, получал царский поцелуй и возвращался в зал на свое место. Процедура была долгой. Прошло больше двух часов, прежде чем были перечислены все назначения.
Затем Бардия опять-таки устами глашатая объявил, как он намерен управлять царством. Сказанное им несказанно изумило большинство из собравшихся в зале: столь необычного царского обращения к своим подданным здесь еще не звучало.
Бардия заявил, что намерен распустить половину войска, поскольку в ближайшие три года не будет никаких войн. Было также объявлено о прощении недоимок за все прошлые годы, и все угодившие в долговое рабство должны были вновь обрести свободу. Произвольные поборы сатрапов и сборщиков налогов отныне заменялись упорядоченной системой выплат в царскую казну каждым городом и селением. Были перечислены льготы тем, кто получил телесное увечье на войне или на общественных работах, женщинам, потерявшим мужа либо всех сыновей, работникам царских усадеб и земледельцам, проживающим на священных участках. Сатрапы и чиновники, обвиненные в вымогательствах, подлежали царскому суду в присутствии обвинителей. И в довершение всего было объявлено об освобождении от податей на три года всех народов Персидского царства.
На этом торжественный прием был закончен. Царь поднялся с трона и удалился вместе со всей свитой, которая значительно увеличилась за счет вельмож, получивших придворные должности.
Знать проводила своего нового царя в подавленном настроении.
* * *
Вечером того же дня состоялся пир, на который было приглашено более трехсот гостей. Однако особого веселья не получилось, несмотря на все старания музыкантов, танцовщиц и акробатов. Вино пьянило, но не радовало душу пирующим, пребывавшим в удрученном состоянии духа после тронной речи царя. Одни пили заздравные чаши только из вежливости, другие и вовсе не прикасались к вину.
За столами тут и там звучали недовольные приглушенные голоса:
– Ты слышал, Отана, в ближайшие три года не будет ни войн, ни походов. Так что своим боевым топором можешь колоть дрова!
– С таким царем персы разучатся владеть оружием!
– Клянусь Митрой, не ожидал я услышать такое из уст Бардии.
– Слышал бы Кир речь своего сына…
– Вот и задумаешься теперь, стоило ли убивать Камбиза.
– Тише, Интаферн. Придержи язык!
Находившийся неподалеку Каргуш расслышал реплику подвыпившего Интаферна и узнал того, кто старался заткнуть ему рот. Это был знатный перс Мегабиз.
До окончания застолья внимание Каргуша было приковано к этим двоим.
Арсам, хоть и был в числе приглашенных, но, возмущенный тронной речью Бардии, предпочел дворцовому пиршеству скромный ужин в доме своего друга, у которого он остановился, приехав в Экбатаны. Гистасп же посчитал неблагоразумным пренебрегать царским приглашением, тем более что милостью Бардии он был назначен сатрапом Парфии и Гиркании. Это означало, что Бардия ему доверяет. Парфия и Гиркания граничат с Мидией и землями кадусиев.
На пиру Гистасп сидел за одним столом с Отаной и Гобрием. Гобрий остался наместником Вавилонии. Отана из начальника конницы возвысился в сатрапы, ему Бардия доверил богатую провинцию – Сузиану.
Гистасп пошутил по этому поводу:
– Полагаю, друг Отана, своим назначением ты обязан красивым очам Фейдимы, которая досталась Бардии вместе с гаремом Камбиза. Ни для кого не тайна, что твоя дочь – самый прекрасный цветок в царском гареме.
