– Действуй, как подскажет тебе разум, – продолжил Арсам, – но будь очень осторожен. Открывай лицо истине, когда она будет спать, и делай это чужими руками. Если вдруг почувствуешь опасность, сразу дай мне знать, ибо в таком деле прав тот, кто первым нанесет удар.
Каргуш склонил голову в знак того, что он все понял.
– И еще, – добавил Арсам перед тем, как отпустить Каргуша. – Не доверяй Гистаспу. Последнее время он разговаривает со мной чужим языком.
* * *
Младшие сыновья Гистаспа, Ариасп и Артафрен, были огорчены тем, что отец не взял их с собой в Экбатаны. Особенно негодовал Ариасп, которому недавно исполнилось восемнадцать лет. Ариасп мечтал начать свою военную службу в числе царских телохранителей. Однако Гистасп полагал, что для царского телохранителя Ариасп недостаточно ловко владеет копьем и плохо стреляет из лука.
«Ты не пройдешь испытание и тем опозоришь меня, – заявил Гистасп сыну. – Сиди уж дома!»
Пятнадцатилетний Артафрен, зайдя в покои к Дарию, спросил брата:
– А ты почему остался?
– Так пожелал отец, – пожал плечами Дарий.
– Странно, – пробормотал Артафрен. – Отец сам не раз говорил, что хотел бы сделать тебя телохранителем Бардии, и вдруг внезапно поменял свое намерение. С чем это связано?
– Не знаю, – Дарий вздохнул. – Признаться, я рад этому. Быть царским телохранителем не такая уж легкая доля. Бессонные ночи в караулах, строгие начальники, постоянные упражнения с оружием – все это выматывает и надоедает. А сопровождать царя во время его выездов такое мучение! Солнце печет нещадно, а ты в двойном льняном панцире, в войлочном кидарисе[20] и штанах, весь увешанный оружием, истекая потом, должен сдерживать толпу. В Египте мы просто сходили с ума от тамошней жары!
– Почему ты ничего не рассказываешь про египетский поход, – обиженно заметил Артафрен, присаживаясь рядом с братом. – Разве там не было ничего интересного?
– Я же рассказывал тебе и Ариаспу про битву с египтянами в Синайской пустыне, про взятие Мемфиса.
– Это было начало войны, но ты не говорил о том, что было дальше, – сказал Артафрен. – От отца я узнал, что захватив Египет, царь Камбиз двинул часть войска в Ливию, а сам с другой частью пошел в страну Куш, цари которой, по слухам, отличаются поразительным долголетием.
– Да, так и было, – кивнул головой Дарий, – только эти походы были неудачны для персидского войска. Отряд, ушедший в Ливийскую пустыню к оазису Сива, угодил в песчаную бурю и погиб весь целиком. Ни один человек не спасся. Было в том отряде тридцать тысяч воинов.
Артафрен изумленно присвистнул.
– B стране кушитов царь Камбиз не взял ни одной крепости и не выиграл ни одного сражения, но потерял от голода треть войска, – продолжил Дарий жестким голосом. – У нас кончилось продовольствие, и воины были вынуждены питаться мясом лошадей и вьючных животных, ели змей и ящериц. Особенно трудно пришлось на обратном пути. Были съедены все животные кроме лошадей царских телохранителей, а вокруг была пустыня, где не было ни травы, ни деревьев, ни воды. Воинам приходилось по жребию убивать друг друга и есть человеческое мясо. В свите царя убивали по ночам евнухов и рабынь, которых потом съедали, так чтобы никто не видел.
– Что ты такое говоришь, брат! – с нескрываемым отвращением воскликнул пораженный Артафрен. – И ты тоже ел человечину?!
– А что мне оставалось делать, – усмехнулся Дарий.
