Даугава - страница 52

Помоги мне. Помоги мне, Даугава, прошу я. Пожалуйста…

Я вглядываюсь до боли в глазах в живое серебро великой реки. Вдруг всё же появится та девушка? Но девушки нет. Ах, Даугава, Даугава… Может быть, ты тоже теперь латышка, Даугава?

Волны накатывают и накатывают на ступеньки набережной, словно прогоняя меня. Да, ты права, Даугава. Мне нужно идти. Уже совсем темно.

Мне становится страшно от мысли, что я побегу сейчас по тёмным пустынным улицам совсем одна. Ах, какая я глупая! Подумаешь, из-за какой-то ерунды засиделась до самой темноты! Да кто они мне, эти Улдисы, Петерисы? Никто. И звать их для меня больше никак.

Я вскакиваю с холодных ступенек, умываюсь прохладной чистой водой и бегу к дому. Скорее, скорее, Ира! Рига уже не тот спокойный город, по которому можно было гулять даже ночью. Беги быстро, и да пребудет с тобой удача!

Уфф… Я влетаю в родной подъезд, радуясь, что всё обошлось, я дома! Сейчас я поем, приму душ, поиграю с Артёмкой, и спать, спать, спать. Завтра будет новый день и новая песня…

- Мам! Я дома! – радостно кричу я. И растерянно застываю на пороге…

39. глава 39

Ира

На маме, выбежавшей в коридор встретить меня, лица нет.

- Что? Мама, что?!

- Ирочка. Звонили с твоей работы. Сказали, если не явишься сейчас же, уволят, - мама растерянно вытирает руки о фартук.

- Ох, мам, - облегчённо вздыхаю. - Ну нельзя же так пугать! Я уж подумала… - Ах, я не успела ничего подумать, кроме того, что произошло что-то ужасное.

Ну, мама… Ах, я просто не могу видеть маму такой! Такой… жалкой. Ах, хоть бы это всё закончилось! Как-нибудь, только бы закончилось! Этот ужас. Я словно живу в каком-то дурном сне. Сон наяву, вот что такое моя жизнь теперь.

- Опять звонит. Это она. Ах, Ирочка, как она орала! Эта раньше всегда тихая Илзе, - мамины руки нервно теребят и выкручивают фартук.

- Алло.

- Ну наконец-то. Явилась. Быстро в седьмой дом. Начальство с ревизией, а седьмой дом не мыт!

- Так седьмой дом не мой.

- Ну и что! Она ещё оговариваться будет! Немедленно приступай к работе. Как там тебя, Дикарева. Приступай к работе. Или завтра можешь на работу не выходить. Седьмой дом. – и эта скотина бросает трубку!

Ах, мне кажется, я могу сейчас убить эту бесцветную латышку! Просто взять и убить! Убить.

Но вместо этого я обнимаю маму, бормоча ей слова утешения, в которые не верю сама.

- Ирочка! А покушать! Хоть немножко… - слова мамы тают, растворяясь в душной тишине подъезда.

Я бегом спускаюсь по ступенькам, чуть не натыкаюсь на грузную женщину с сумками в руках.

- Ой, простите, тёть Дайна, - машинально говорю я.

Но тётя Дайна, раньше не упускавшая случая пошутить со мной, приобнять, сказать что-нибудь смешное, что, вот, мол, какая невеста моему сорванцу растёт…

Эта же, всё та же вроде бы тётя Дайна, умудряется молча высокомерно посмотреть на меня с высоты своего маленького роста… Словно я вдруг стала… не человеком… Так, что ли… Ну да, я сейчас ведь уже официально негражданин. Негражданин. Они сумели уколоть нас больно. Очень больно…

Я выбегаю из подъезда, оглянувшись на свои окна. В окне мама с Артёмкой на руках. Артёмка радостно машет мне ручкой. Ничего, мой маленький, ничего. Сейчас я быстро добегу до этого проклятого седьмого дома, уберу этот проклятый чёртов подъезд. И ещё успею почитать тебе сказку на ночь…

- Ну наконец-то. Приступай. Дом одноподъездный, справишься быстро.

Одноподъездный, блин. А то, что в этом одноподъездном аж целых двенадцать этажей, так это ей ничего. Тебя бы заставить после изнурительного тяжёлого дня убрать этот одноподъездный, тварь. Или, ещё лучше, твою дочь. Если у тебя есть дочь, тварь.