Каторжники могли бы уйти, но их заметили ребятишки, толпившиеся на том месте, где спешились с коней казаки. Наткнувшись на ребятишек, каторжники приняли их впопыхах за взрослых, на мгновенье в замешательстве остановились, а потом выругались и ринулись в сторону.
– Вон они!.. Вон они!.. – загалдели возбужденно ребятишки, показывая на перебегающих чистую широкую луговину каторжников.
Подоспевший Иннокентий принялся с колена бить по ним из берданки. Каторжники спотыкались о частые кочки и бежали медленно. Впереди у них было непроходимое болото, но они не знали об этом. Казаки бросились в обход и скоро притиснули их к самой трясине, где и заставили залечь в высоких болотных кочках. Брать их казаки не спешили, а терпеливо дожидались, пока не выйдут у них патроны. Они лежали в прикрытии, курили и переговаривались.
А верхняя группа тем временем подошла к расщелине, где, согнувшись в три погибели, задыхался от сердцебиения кривой.
– Ну-ка, ткни сюда шашкой, – показал Платону на расщелину Каргин.
Платон ткнул так удачно, что, вытащив шашку, увидел на конце ее кровь.
– Нашли тарбагана! Не уйдет, – оскалился Платон и скомандовал: – А ну, вылезай!..
Но кривой, у которого была проколота шашкой мякоть ноги, затаился под корнями ольхи. Платон не торопясь вытер о траву шашку, сунул ее в ножны, подошел и ухватил беглого за ноги. С мрачным упорством цеплялся тот ободранными в кровь руками за корни. Платон разгорячился. Он рванул его так, что кривой моментально очутился на песке под ногами казаков. Окровавленный, перемазанный бурой глиной, плача от злобы и бешенства, поднялся каторжник на ноги.
– Эх, дядя! Креста на тебе нет! – узнав Никифора, крикнул он плачущим голосом.
Неожиданно рванувшись вперед, залепил он в скуластое лицо Никифора обильный вязкий плевок.
– Брось баловать, сволочь! – крикнул Платон. – Давай, Никифор, ремень… Его, псюгу бешеного, скрутить надо…
С руками, связанными за спиной сыромятным ремнем, повел кривого Платон в поселок. На дороге повстречались ему принаряженный Сергей Ильич и Алешка в тарантасе.
– Поймали? – спросил купец.
– Как видишь.
– Ну-ка, дай взглянуть, что за птица?
– Погляди, погляди… Ваш крестник, можно сказать, – оскалил широкие зубы Платон.
Сергей Ильич грузновато перегнулся через крыло тарантаса, равнодушно оглядел кривого.
– Вишь ты, какой худущий и одноглазый. Злой, надо быть… Он не один, что ли, был?
– Нет, у него дружки оказались. Окружили их, да только взять не могут. У них ведь винтовки.
– Как бы они казаков пулями не переметили.
– Авось сойдет, Бог милостив… Стрелки они аховые. Разве случайно в кого влепят… А ты бы, Сергей Ильич, взял да увез этого субчика в Завод. Из-за него людей наряжать в станицу будут, а время рабочее. Тебе же оно за попутье.
– Еще чего не выдумаешь? – накинулся на Платона Сергей Ильич. – Не мое это дело. Веди его лучше к надзирателям. Сейчас только по улице двое проехали – Прокоп Носков и еще какой-то. Они, поди, этих самых волков и разыскивают.
– Ну, тогда об чем говорить! Сейчас его сдам с рук на руки.
– Веди, веди… Ну, Лешка, давай трогай. И так мы с тобой опаздываем.
