В окна уже
вовсю пробивается солнечный свет, но
ещё рано, и глаза не желают раскрываться.
Перевернувшись на живот и положив
подушку на голову, надеюсь, что смогу
вернуться в объятия Морфея.
— Ничего
себе! Дрыхнет ещё! Ася, вставать пора!
Я успеваю
задремать, но мой сон снова безжалостно
прерывают. На этот раз тётя Люда. С трудом
протерев глаза, сажусь на кровати.
— Что-то
случилось?
— Конечно.
Утро случилось.
— Тётя Люда,
простите, но я не понима-а-ю. — Широко
зеваю.
— Так что
тут непонятного? Утро наступило, работать
пора, пока жары нет. Так что, давай,
одевайся. На комоде я тебе положила
вещи, которые не жалко испачкать, и обувь
подходящую тоже дам. Но ты сначала
позавтракай, я уже приготовила.
— Я по утрам
не ем. Выпиваю стакан воды с лимоном и
потом через час завтракаю.
— Милая, ты
у меня в поле упадешь, если не поешь.
— В поле? —
напрягаюсь я.
— Картошку
окучивать пойдём. Давай, не тяни кота
за причинное место.
На этих словах
тётя Люда выходит из комнаты, оставив
меня в полном недоумении. На часах ещё
нет шести, а она уже приготовила завтрак...
Она вообще спать ложилась?
Делать нечего,
договорённости нужно соблюдать.
Заправляю
постель, в которой так хорошо, но мало,
спалось. Подушки, а их аж две штуки, кладу
одна на другую — именно так они были
сложены вечером. А сверху накрываю
широкой кружевной салфеткой. На самом
деле, не знаю, как называется эта вещица,
но она отлично дополняет интерьер.
Всё в доме
тёти Люды выглядит так, будто я перенеслась
в прошлое, как минимум, лет на тридцать
назад, а то и сорок. И только мой ноутбук,
стоящий на столе, напоминает, что снаружи
этого дома уже давно наступил двадцать
первый век.
Умывшись и
собрав волосы в пучок, беру вещи,
оставленные тётей Людой: белую косынку
и ситцевое платье — светло-синее в
мелкий жёлтый цветочек. Платье явно
ношеное, но чистое и выглаженное, от
него приятно пахнет чем-то травяным.
Надеваю, хотя и сомневаюсь, что это
подходящий наряд для работы в поле. Но
тёте Люде виднее, и я решаю довериться
её выбору. Косынку засовываю в карман.
На летней
кухне всё готово к завтраку. И еды явно
больше, чем нужно для двух женщин: пшённая
каша, мёд, хлеб, масло и творог.
Почти сразу
вслед за мной в летнюю кухню заходит
Назар. Теперь понятно, на кого рассчитана
трапеза. Тётя Люда говорила, что живёт
одна, так почему он постоянно ошивается
в её доме?
— Доброе
утро, — бросаю из вежливости.
— Ты ещё
здесь? — спрашивает вместо приветствия.
— Смотрю, никто за тобой на белом коне
так и не прискакал.
Язвишь, да?
Ну хорошо, и я так могу.
— Ты тоже не
нарасхват.
И это даже
немного удивляет. Назар — пусть и
деревенщина, но вполне привлекателен.
Но раз ни одна местная доярка на него
не позарилась, значит, характер совсем
дурной. И словно подтверждая мою мысль,
он произносит:
— Ты и дня
здесь не выдержишь. Езжай домой, пока
ноготь не сломала и не расплакалась.
Я поднимаю
руки и показываю ему пальцы: ногти у
меня короткие — пришлось вчера обрезать
и подпилить, потому что, и правда, сломала
один. Так что пусть не надеется, что я
сдамся из-за каких-то мелких неприятностей.
В ответ Назар
хмыкает и сосредотачивается на еде,
пододвинув к себе тарелку с кашей.
— Ты чего не
ешь? — интересуется, заметив, что я стою
возле буфета со стаканом воды.
И, кстати,
очень вкусной — даже лимона не надо.
