Сау-ансы протягивали маленьким мальчикам золотые кувшинки на прозрачных ладонях – и восхищённые малыши без всякого страха ныряли в бездонные омуты. А парней постарше завлекали водяницы серебристым смехом да упругими грудями под волнами зеленоватых кудрей. Заплывали молодые урманичи на глубину, и никто не ведал, что с ними потом случалось. Ни тел сыскать не удавалось, ни отвадить всё новых безумцев, кому вскружили головы серебристый смех да венки из золотых кувшинок.
Юных девушек подстерегала иная напасть – приходили в селения урманичей под видом заезжих купцов драконы-силаны. Приносили с собой короба, доверху наполненные сверкающими бусами, искусно выделанными подвесками. Расхватывали девушки иноземные диковинки, вымаливали у родителей на обмен молоко да мясо. Загружали силаны провиантом целые обозы телег и уезжали из селений – а потом сбегали из родных домов обезумевшие от тоски девчонки. Сами бежали к далёким Огневым горам, выбирая незрячими глазами верную дорогу среди скал да ущелий. Застили глаза девичьи чары, на самоцветные камни ожерелий наложенные. Ни одна потом домой не возвращалась, а через какое-то время приходили богатые купцы в другое селение.
Про всех них поведала Олесю Зейфира-суми, научила, как обереги делать для охотников и лесорубов, как отваживать водяниц от озера Бик-куль, рядом с которым Ураз-Терима раскинулась. От силанов-драконов никакие обереги не спасали, но стараниями Зейфиры-суми перестали на торжища в Ураз-Териме невинных юных дев допускать, а на замужних и вдовых драконье колдовство не действовало.
Были и другие создания, тоже человеку враждебные, но не исконные, а родившиеся уже от самих людей. От злобы людской, от зависти и в сердцах брошенного бранного слова, расползались по домам чёрные слизняки – шахтаны. Взрослых не трогали, выбирая добычу послабее и послаще – маленьких детей, только что народившихся ягнят, телят или жеребят. Присасывались шахтаны к тонким шейкам, выпивали до капельки жизненную силу.
Когда хозяйки в домах грязь разводили, про метлу да тряпку забывали, заводился под полом бесёнок-лиходей, Наки-Тырнаки. Пугал детишек стуком да стрёкотом, цветы в горшках расписных высушивал, из пирогов начинку выгрызал.
А ещё были уж совсем чудища-страхолюдины, которым мало было жизненной силы и страха человеческого. Те, что пили живую кровь, вселяясь в умерших. Вильдринги называли их льяхами, светозарины – вомпэринами. Урманичи нарекли чудищ кан-ириши и боялись больше всего.
Про всех них знала Зейфира-суми. Затвердил Олесь со слов наставницы наговоры обережные, навострился сходу замечать чёрные рожки слизней-шахтанов да носить в кармане заветный мешочек с крупной солью.
Учила Зейфира Олеся и обычные хвори лечить – травяными настоями, мазями на медвежьем жиру, заговорённой водой. Учила крови не бояться и сшивать страшные раны нитками из воловьих сухожилий. Роды принимать, из запоя выводить, будущее рассказывать по разложенным на чистом полотне речным камушкам – всему учился Олесь, и уходило по каплям синее сияние из мальчишеских глаз, сменяясь холодным серебряным блеском.
Молод ещё был новый ведун-суми Ураз-Теримы, но никто бы не сказал, что несведущ. Понемногу отходила от ежедневных забот старая Зейфира, всё чаще звали урманичи Олеся в свои дома на подмогу, и ни разу не уходил сын Дахира от больных да страждущих с пустыми руками. А уж слов благодарственных слышал столько, сколько обычный человек за две жизни не услышит.
