- Тест в твоей сумке? – настойчиво вторит Рустам, - доставай же, родная. Я жду.
Если на воде я мечтала признаться Рустаму в беременности, то сейчас во мне поселился настолько дикий страх и непонимание действительности, что эта мысль была отвергнута решительно и бесповоротно.
Я боюсь.
Я боюсь Рустама, ведь он готов отправить свою сестру на аборт и бесчувственно избавиться от моего брата. От моего родного и единственного брата.
Басмановы – жестокие люди.
Я. ИХ. БОЮСЬ.
И мне плевать, что будет потом.
Поэтому я выбираю вариант единственно верный и самый безопасный для меня:
- Я выбросила его. Выбросила все улики, как только узнала, что твой водитель заберет меня тем вечером.
Я добровольно сознаюсь в предательстве.
Снова.
Потому что иначе – я боюсь. Я оказалась беззащитной девушкой, а Рустам - самым настоящим монстром, отправляющим собственную сестру на аборт, а моего брата – на виселицу.
Я боюсь. И мне очень больно.
Я имею право на страх, на боль и на выживание. Любой ценой.
Именно поэтому я решаю не говорить Рустаму о ребенке до тех пор, пока мой брат не будет в безопасности.
- Ты снова сделала это. Ты предала меня, - сжимает челюсти.
А ты снова сделал это - сделал мне больно и заставил тебя бояться.
Заставил тебя ненавидеть.
И я не виновата в этом, Рустам.
Я НЕ ВИНОВАТА!
- С чего ты решил, что Карина действительно беременна? А вдруг она сделала все, чтобы вы поверили в это? Чтобы вы позволили ей быть с Максимом? Тест этот, письмо якобы тайное… Мой брат никогда бы с ней не сбежал! Максим не оставил бы меня, слышишь ты?
Я была уверена, что это очередная провокация Карины. Глупая, она надеялась, что им с Максимом позволят пожениться.
Но она снова подвела его к виселице.
- Нет, Полина. Карину отвели к врачу, беременность подтвердилась. Срок 8 недель. Я уверен, она бы скрывала и дальше, но все вскрылось, когда Ковалев купил тест на беременность. В том числе вскрылось и письмо, и планируемый побег.
8 недель…
Это ровно начало апреля, когда я впервые увидела Басманова. Когда он ворвался в мою жизнь.
- Плод подставляет под угрозу все: власть, уважение семьи, авторитет отца, понимаешь?
Качаю головой: мне не понять.
- На брак с Кариной согласился уважаемый человек. Он готов был смыть позор с нашей семьи, но теперь… - Рустам сильнее сжимает руль и поворачивает направо, - теперь либо аборт, либо огромные проблемы в городе.
Неужели Рустам не понял, что брат покупал тест для меня? Впрочем, вкупе с письмом о побеге тест действительно приобретает совсем иной оттенок. Эмоции, вызванные провокационным письмом, подкрашивают оттенки, регулируют восприятие… здесь невозможно подумать о других вариантах.
Тем более, Рустам все еще верит в мою честность. Он верит, что я всегда буду говорить ему правду… но теперь это не так.
Теперь я должна думать не только о себе, но и о малыше. На их братской войне ему не место.
А Рустам продолжал распаляться и твердить о войне:
- У нас Волгоград в планах был, но теперь мы значительно ослабли. Булат и Эмин воспользуются этим непременно. Информация и есть власть. Уважение и дань традициям - и есть власть. Если позор всплывет, мы можем лишиться поддержки всех уважаемых семей в столице и за ее пределами. Ты не понимаешь, что эти двое натворили, Полина!
Понимаю. Мы с братом принесли ему огромные проблемы.
И ведь все действительно выглядит так, словно эти двое готовились к побегу. У Карины не было шансов незаметно сходить к врачу, и единственный способ наверняка узнать о беременности – тест, который мог купить только Макс.
