Единственный, за ком не следили Басмановы.
Как мы с братом наивно предполагали…
- И что теперь? – шепчу в задумчивости, держа чертовое письмо в руках.
- Мне жаль, что все так сложилось. Я был обязан вывезти тебя из города, чтобы ты не создала проблем и шума.
Проблем и шума…
Все должно остаться в тайне. Карине тихо сделают аборт, громко выдадут замуж, а от Макса незаметно избавятся. Проблем нет - Волгоград снова может стать их.
Автомобиль Басманова резко затормозил, и я оглядела старое заброшенное здание.
Здесь меня убьют за предательство?
Я ведь останусь единственным свидетелем позора их семейства…
- Ты снова обманула меня. Ты помогала Карине с братом, а я… я снова хочу сделать тебе подарок, родная.
Голос Рустама в мрачной тишине окрашивался в совсем не добрые цвета. Я напряглась.
- Я иду против воли отца. Ты сможешь увидеть Максима.
- Если ты думаешь, что за это я брошусь тебе на шею… - сглатываю громко.
Кулак Басманова вновь летит прямо в руль.
Рустам матерится, он взбешен.
- Ты думаешь, что мне не хреново?! В моих глазах до сих пор стоит твое тело, стремительно падающее вниз. Я чуть не сдох, пока пытался схватить тебя за любую часть тела, твою мать!
Я сжимаюсь, напряженно дыша в темноту.
Порой мне кажется, что я не смогу выносить ребенка. Моя жизнь похожа на эмоциональные качели. То вверх, то вниз – в самый ад…
- Карина сделает аборт и выйдет замуж. Полина, я сдержал обещание в нашу первую встречу и не тронул твоего брата. Но теперь судьба Ковалева в руках моего отца, и здесь я, увы, бессилен. Сейчас ты сможешь увидеться с братом. Это мое последнее слово.
Я сжимаю кулаки, до боли впиваясь ногтями в кожу. В моих глазах собираются слезы.
И онемевшими от ужаса губами я ставлю условие:
- Нет, Рустам. Ты сделаешь все, чтобы спасти моего брата. Иначе между нами все кончено.
Я вскидываю взгляд, напарываясь на такой же горящий, безумный взгляд. Бьюсь о скалы его острого взгляда, но четко, почти по слогам повторяю:
- Я клянусь тебе: иначе между нами все будет кончено.
- А ты не охренела, девочка?
От угрозы в голосе Басманова мне хочется сжаться до немыслимых размеров или превратиться в пылинку, лишь бы он навсегда оставил меня в покое.
Но я не сдаюсь и выпаливаю на одном дыхании:
- Это мое последнее слово, Рустам.
25. Глава 25
Будь его воля, Рустам бы вновь ударил по рулю. И еще раз, и еще. Вновь и вновь – до тех пор, пока я не отступлю.
Однако, вскоре вместо ожидаемой бури в салоне раздается тяжелое дыхание.
Его дыхание.
- Последнее слово, говоришь? И что же ты сделаешь, сбежишь? – вкрадчиво уточняет Басманов.
- Мне не придется сбегать, - тихо выдавливаю я.
- Поясни, родная, - слышу, как скрипят его зубы.
- Ты сам сбежишь от моей ненависти.
Я поднимаю глаза и обвожу его лицо внимательным взглядом. Таким болючим взглядом, что Рустам невольно отшатывается от меня настолько, насколько позволяет салон его железного коня.
Дьявол отшатнулся и сжал кулаки. Все идет не по его планам - я его не слушаюсь. Я не становлюсь покорной, не плавлюсь в его руках подобно пластилину.
Через несколько секунд сильно хлопает водительская дверь. Мрачная фигура Рустама некоторое время маячит у капота - он собирается с силами. И лишь после этого распахивает мою дверь. Также резко и грубо.
- Выходи! - велит сквозь зубы.
Я слушаюсь. Если я хочу спасти брата, то сейчас я должна слушаться.
Я покидаю салон автомобиля, окунаясь в летнюю прохладу ночи, и тут же оказываюсь прижатой к автомобилю. Летнее платье задирается до бедер, и распаленная кожа касается прохладной стали.
