Видимо, Басманов не в состоянии находиться столь близко рядом с моей ненавистью, поэтому он решает оставить нас с братом вдвоем.
- Ненавижу, - цежу сквозь зубы, но бережно вытираю лицо брата.
- Спасибо… свежо так стало, - Максим едва улыбнулся, - можешь еще глаз протереть? Туда кровь затекла…
- Конечно… конечно… - шепчу, шмыгая носом.
Я уверена, что мы на прослушке, поэтому обдумываю все, прежде чем что-то сказать. Не думаю, что у меня есть много времени.
- Карина беременна, - шепчу я первым делом, - ты знал? Ты знал, Максим?!
Максим кивает. Ему сложно говорить, но я и без слов все понимаю. Опустив взгляд ниже, я нахожу причину его хрипов. На шее брата следы от удушья.
И с одним из этих зверей и добровольно целовалась.
Я подарила богу войны кулон… и попросила себя беречь, боже!
Будь ты проклят, Басманов!
- А про письмо? Про шифр знал? Неужели ты хотел… - я сбиваюсь растерянно и с болью.
Неужели брат мог сбежать?
Максим перебивает, отчаянно качая головой:
- Я бы не поступил так с тобой, с нами! Веришь мне, Полин? Я и прочитать письмо не успел: только догадался о шифре и пару строк тайных увидел… прочитал лишь, что она беременна. Ты в ванную ушла, а они дверь тихо вскрыли и меня забрали. У Басманова были ключи от нашей квартиры.
Я тихо всхлипываю. Внутри все холодеет от страха.
Откуда у Рустама ключи? Сделал дубликат?
Я зажмуриваюсь и бросаю окровавленную салфетку на пол. Достаю еще одну и начинаю вновь оттирать кровь с его лица и шеи. Цепляюсь за плечи Максима, к его шее прислоняюсь, целую в щеки.
- Брат, братишка, - скулю тихо, - прости меня…
- Кому и стоит просить прощения, так это мне, - хрипит Максим, - все началось с нас с Кариной. Но скоро все закончится, и ты сможешь…
- Не закончится! – кричу я, начиная рыдать, - не закончится! Я спасу тебя, слышишь?! Спасу!
- Ты Эльдара еще не знаешь, Полинка. Я не дотяну до конца июня. Грохнут…
- Нет! Нет! – кричу, сжимая брата в своих руках, - замолчи, слышишь?! Какого черта ты сдаешься?! Ты мой старший брат!
- За такое голову отрубают. А со мной еще возятся, думают о чем-то, - вздыхает Максим, - ты иди, Полинка. Ты сбегай… Как мы хотели, помнишь?
Я резко прислоняю палец к его разбитым губам.
- Т-шш… тихо, Максим.
Я осматриваюсь вокруг. Поломанные кирпичи, старые полуразвалившиеся плиты, сырые углы. Когда-то здесь был завод, теперь – одни развалины. На окнах решетки, да и сами окна настолько маленькие, что в них только кошку протолкнуть можно.
Я закрываю глаза от безысходности.
- Полинка… иди ближе, - просит Максим.
Я послушно приближаюсь и обнимаю его. Макс тяжело дышит, хочет что-то мне сказать. А я с болью понимаю, что сегодня отсюда выйду только я. Басманов схватит за руку и затащит в свой автомобиль, а мой брат останется здесь – дальше мучиться.
Но я же любимая конфета дьявола, и в моих силах сделать все, чтобы скоро отсюда выбрался и Максим.
- Я не сказал им… о тебе… - шепчет Максим в самое ухо, - я лучше сдохну, чем позволю ему привязать тебя этим…
Я утираю слезы и обнимаю Макса.
В приступах боли он не раскололся. Дал шанс мне на жизнь. На бегство.
Он не сказал, для кого действительно покупал тест. Не сказал Басмановым, что я беременна.
- Макс… - шмыгаю носом, желая разрыдаться прямо здесь, - Макс, я не знаю, что мне с этим делать.
- Не говори ему, - шевелит губами Макс.
Я слышу его едва, но сразу понимаю, что брат хочет мне сказать. Он советует скрыть это от Басманова.
