– Чё-то я не слышал звонка. И в выходные нет покоя. Какая же она зануда, а?! Чё у неё может случиться? Взрослая баба вроде! Не может придумать, чё в борщ ло́жить?
– Ло́жить?! – передразнила Надя мужа. – Да ладно, чё с тобой говорить. При чем тут борщ? Завелся с утра! Не, а чё мне уже и к подруге нельзя в выходные? Ты вон на заговенье идёшь?
– Понятно, иду! Это уж традиция, это железно каждый год. Это не трожь! День всех святых.
– Ой, святые, не могу, а вы ещё пьёте, как лошади, в этот праздник, святые?
– Надя, иди ты!
– Я и пошла. – Она отправила воздушный поцелуй и направилась к выходу.
Уже от дверей крикнула:
– Не забудь, сегодня идём к Ворошиловым на проводины.
– Какие ещё проводины?!
– Ты чё, забыл, Тольку в армию забирают. Тоже мне родственничек?! – продолжала она кричать у дверей, уже надевая обувь.
– Да какой родственник, седьмая вода на киселе.
– Неважно, проводить надо парня по-человечески. – Она, уже в обуви, прошла обратно в спальню. – Не хочешь, не пойдем?
– Пойдем, чё делать-то! Ты скоро явишься?
– Да через часик-другой. – Надя была уже у выхода.
– Мам, я только пропылесосил, ну чё в обуви-то! – возмутился Серёжа, увидев, как мать вышла в туфлях из комнаты.
– Ну-ка, цыц! – Она скрылась за дверью.
– Давай недолго там! – громко, чтобы она услышала, гаркнул Алексей.
* * *
Идти Наде нужно было совсем в другую сторону, но надо усыпить бдительность мужа, который опять стал следить за ней. Старший сын однажды рассказал ей, что видел, как отец стоял и высматривал кого-то в окно подъезда. По тому, как только что из дома вышла мама, он смекнул, что не зря. У них-то окна выходили в лес и на задворки деревни, на Молодежную улицу, а что творится в центре, не углядишь. Вот и приходилось отцу выходить с сигаретой в подъезд, вроде как покурить, а сам он тайком смотрел, пошла ли его жена туда, куда сказала.
Не зря Надя сделала этот маневр, потому что, только она ушла, Алексей тут же выскочил в подъезд и проследил за ней. Ничего особенного не увидев, пошел восвояси.
– Любаня, ау! – Она зашла к подруге, как всегда, не постучавшись.
– Я здесь, Надь, вижу уже, что ты пылишь. – Люба выходила из ванной.
– Я хотела до похорон пробежать.
– Ну да, вон собираются уже у домов.
Надя направилась к телефону.
– Здравствуйте, а можно Посьву, пятнадцать-сорок восемь. Добрый день, вы могли бы Валеру из пятьдесят шестой позвать? – На другом конце провода ответили. – Спасибо большое.
Она стала ждать.
– Надь, смотри, что вычитала. Сейчас идёт русальная неделя, – Люба подошла с журналом.
– Обожди, Люб, потом, – закрывая трубку рукой, – слушай, скажешь, что я у тя была?
– Валерик, – Надя уже говорила не с ней, – давай дуй скорей ко мне, я через двадцать минут буду на своротке, на Николаевку, там меня подхватишь. Да бегом: у нас час. – Она положила трубку.
– Опять сбежала? – Люба недовольно отложила журнал и пошла на кухню включать чайник.
– Да ладно тебе, Люб, я супружеский долг вовремя отдаю, Лёхе хватает.
Они сели за стол, Люба разлила чай по чашкам.
– Ну, попробуй вот хоть шарлотку, какую-то новую испекла.
– Да я объелась с утра, Любань! С собой, может, дай немного, на обратной дороге возьму, угощу мальчишек.
– Конечно, дам. – Она начала заворачивать пирог. – Ой, Надь, как ты не боишься, а?! Я бы вся истряслась.
– Да боюсь, Люб, но я ж без адреналина не могу!
– Адреналина ей не хватает, займись спортом, пошли со мной на лыжах. Знаешь, какие спуски есть, дух захватывает!
