– Ага, – промямлила Маша и нехотя пошла в сторону Толиной мамы.
Парни ушли. Остальные гости продолжали петь. На улице стояла ночь, но было светло – летние ночи, белые на Северном Урале, и фонари в ограде Ворошиловых горели ярко. И хотя все уже были под хмельком, друг друга могли видеть хорошо. Тут же был Егор, который оставил дома жену с детьми, и Надя с Алексеем. На другом конце стола, который стоял буквой «П», сидел и Димка. Он пришел в своем дембельском кителе и был сегодня особенно хорош, они часто встречались взглядами с Надей.
Впрочем, не с ним одним она переглядывалась. Явился на праздник приезжий, новенький в деревне, Надя томно улыбалась, делая ему какие-то непонятные, ничего не значащие и в то же время знакомые женские намеки-сигналы к тому, что она бы не прочь с ним закрутить. Она и собиралась это осуществить в ближайшее время. Узнала уже, что он приехал погостить на пару месяцев. Надя всегда любила короткие романы. Запотёмилось ей! Как захочет кого, хоть тресни, надо заполучить его себе, и всё тут. А потом все они ходили за ней, как телята, но ей были уже не нужны.
– Давайте музыку, что ли, включим, чё одна гармошка играет? – предложила Надя, кокетливо улыбаясь новенькому.
– Давайте, никто вродь не против, – ответил хозяин дома, двоюродный брат Нади, уже раскрасневшийся, Гришка. – Толькя, давай врубай свою шарманку!
– Тише ты, раздухырился, всё-тки сына в армию прывыжашь, гулянье тут устроил! – одернула его жена.
– А чё, имею право, чем сильне гулям, тем легче служба!
– Чё-то не вижу связи! Ой, да чё щас с тобой говорить. – Она пошла в дом.
– Я могу включить, я знаю, где, – нашлась Толина подружка Маша.
– О, мылодец, доченька, давай выручай! Невеста растет! Видали? Родня моя будет!
– Да ладно вам, дядь Гриша. – Маша засмущалась, включила музыку и убежала.
На весь двор раздалось «Твоя вишневая девятка меня совсем с ума свела». И почти все, кто сидел за столом, повскакивали и затанцевали, даже старики. Алексей остался, он вообще весь вечер был какой-то хмурый. Идти сюда не горел желанием, хотел дома побыть, программу «Время» посмотреть, вон по радио передавали, в Анголе война началась, да мало ли чё, неохота сегодня ни веселиться, ни пить. Устал, что ли, и на душе как-то не по себе. В следующее воскресенье тридцать пять стукнет, а всё как пацан. Надо бы остепениться.
«Точно сказали, что за Надькой ухлестывает сын учительши. Вон как трётся около неё! Пойти вмазать ему, что ли? Тоже неохота, обожду пока», – размышлял Алексей, пока другие плясали.
– Слышь, а Надька-то опять в загул пошла? – донеслось до него с соседних мест.
– Мужику похер, чё ей не гулять!
– Ну да, слушала она его! Уже и при нём наяриват, он-то щас напьется, вишь, сидит, как сыч, она и сбежит. Точно говорят, ведьма!
– Так и семья страдат.
Алексей насторожился, искоса посмотрел на баб, которые шептались.
– А вы чё тут расселись, вроде нестарые, чё не танцуете? – Алексей заговорил с ними.
– Ой, да кому мы нужны! – заулыбались те и смутились.
– Вот именно! И неча чужому счастью завидовать. – Он налил целый стакан водки, выпил и пошел танцевать с подвернувшейся рядом бабенкой.
Надя тем временем всё ближе прижималась к Димке, но заметила, что муж танцует с молодой библиотекаршей Веркой, оттолкнула Димку и резко пошла к мужу.
– Разрешите. – Она бесцеремонно схватила мужа и начала с ним танцевать.
