Дневники и мемуары - страница 4

Три дня нам дали на подготовку к отправке. Зачислены мы были в 165-ый Сибирский запасной полк, который находился в г. Перми. Очень не хотелось мне идти защищать Родину. А что у меня было в этой Родине? Даже не было клочка земли, а приходилось с детства гнуть спину на богатеев. Кроме этого знал, как в старой армии обращаются с нашим братом.

В последнюю ночь, перед отправкой в армию, все тёмные минуты выступили в жизни, и уже понимал, кому выгодна эта война, и мне так стало плохо, что выступили слёзы. Но ободряя себя, что я же не один, есть и другие такие товарищи, и что сделать – мы не знаем.

Пятого февраля на подводах нас привезли на станцию Прохоровку и повезли в г. Пермь. В Вятке (ныне г. Киров) мы были вечером. В одной лавке (частного продавца) получился скандал. Ребята, из нашего эшелона, разграбили его лавку, побили фонари на станции, и полиции попало камнями, которые хотели кое-кого арестовать и увести с собой. Эшелон постарались быстрее отправить и о произошедшем сообщить вперёд. Все были предупреждены, чтобы спрятать или уничтожить награбленные вещи. Не доезжая Перми, по вагонам произвели обыск, но ничего не обнаружили, полиция пыталась найти зачинщиков беспорядка, но бесполезно.

Приехали в Пермь 18 февраля часов в 10 утра. Снегу было много и мороз до минус 25-ти. Выпустили новобранцев и долго ждали командира полка, принимать новобранцев. Оказалось, что этот полк состоит из старых возрастов (от 40 лет и старше 43 лет), те их называли «крестиками», что значит находиться в тылу, а не на фронте. А наше пополнение составляло вторые (молодые) роты для подготовки на фронт. Получилось так, из «крестиков» узнал соседа из молодёжи и попросил командира поговорить с земляком. Они отошли от строя и вели разговор. В это время подалась команда «Смирно!» Вышел командир полка, стал принимать новобранцев. А пара земляков как стояли, так и стоят на том месте по команде смирно. Командир полка подошёл к старому солдату, спросил его о чём то и давай давать ему пощёчину. Это удивило всех и нагнало страху. После этого выступил с просторной угрожающей речью. «Вы дорогой отличились. Мы вам покажем, как надо нести царскую службу, а кто не будет подчиняться – того загоним туда, где Макар телят не гонял! А некоторых будем убивать, как собак!»

После приёма нас отправили в бараки. Большое было скопление. Спали на нарах все вряд, дали матрацы. От большого скопления появилась чесотка. В этом числе и я попал в чесоточный лазарет на недельку.

Нас обмундировали. Сапоги давали старые, кто какие подберёт по ноге. Я взял себе небольшие (по одному тёплому носку лезли), рассчитывая, что наступает март месяц, но ошибся, стояли морозы с утра до – 20 градусов. Ноги скоро я остудил, пошли нарывы на ногах, и я мучился с ними до самой глубокой осени, пока через них отправили меня на излечение в Киев.

Умывались мы во дворе, возле колонки в метрах 150 от барака. Служба у меня шла хорошо, всё давалось легко и строевая, и словесность. Особенно плохо давалась служба (из нашего взвода) односельчанам Навозову Павлу (он был уже женатый) и Анисимову Тихону. Их отдельно обучали, избивали, заставляли в печку кричать: «Я дурак!» Всё это становилось противно.

Дней через 10 старых солдат «крестиков» отправили из кирпичных казарм, а нас перевели в их казармы (они были трёхэтажные). Получился один случай (это было 4—5 марта 1917 г). Слух прошёл среди солдат, что Николая II (царя) сбросили, но открыто об этом ни слова. Однажды я стою между столами (где мы кушали), а сзади меня толкнул один ефрейтор. Я обернулся и замахнулся его ударить, но он успел отойти. Я его обругал матом, правда, он меня первый обругал матом, когда я хотел его ударить. Тогда он предложил мне идти на 2-ой этаж к старшему унтер офицеру (помощник командира взводного офицера). Я пошёл. Он доложил на меня, что я хотел его ударить и обругал, а за себя всё умолчал. Меня опять взорвало за неправду и я на него крикнул – врёшь ты, а ещё начальник! Взводный вскипел и стал мне читать проповедь: «Загоню, где Макар овец не пасёт! Услышали что царя нет и начинают делать свои дела! Ефрейтор, поди на его голову надень фуражку или шапку!»