— Покажешь, что слабая — не отстанут. Поняла?
— Я не хочу быть сильной, Тео! Я вообще не хочу быть в этом поганом месте! Прошу, давай уйдём!
— Не могу. — Тео останавливается возле очередной ничем не примечательной двери. — Я обещал, что поступлю в медицинский. Я не могу прогуливать, понимаешь?
— Что решит один день?
— Иногда один день решает всё, Рита! — Он отпускает мою ладонь и открывает перед носом дверь в небольшую мрачную аудиторию, заставленную разношерстными столами. — Кабинет математики. Здесь тебя не тронут. Садись за первую парту — она всегда пустая. А как придёт сеньор Рамирес, отдашь ему своё расписание. И главное, Рита, ничего не бойся! Договорились?
Какое-то время Тео проводит со мной, стараясь отвлечь от гнетущих мыслей, но ближе к началу урока всё же сбегает: он моложе меня на год и потому учится по другой программе.
Занимаю первую парту и с замиранием сердца ожидаю начала урока. Каждый скрип двери, каждый смешок вдалеке заводит и без того воспалённую фантазию. Мне страшно от одной лишь мысли, что прямо сейчас на пороге кабинета появится тот странный парень с огромным перстнем и желанием отомстить. Однако мои опасения тщетны: постепенно кабинет заполняется незнакомыми ребятами, которые, вмиг перестав подтрунивать надо мной, делают вид, что меня попросту не существует.
Со звонком в кабинет залетают ещё несколько ребят, а следом заходит пожилой мужчина в очках, как у Гарри Поттера, и, сухо качнув головой, начинает перекличку.
— Франко?
— Лусеро?
То тут, то там ученики поднимают руку и продолжают болтать между собой на отвлечённые темы, словно не замечают присутствия педагога.
— Чавес?
— Агусто?
Лёгкий стук в дверь отвлекает старика, а следом являет вниманию собравшихся нелепого вида девчонку в растянутом свитере и безразмерных джинсах. Но больше удивляют её волосы. Забранные в высокий хвост, они играют всеми цветами радуги. Бегло извинившись за опоздание, она плюхается на стул рядом со мной и улыбается —естественно, непринуждённо.
— Новенькая? — спрашивает вполне доброжелательно. — Я Бьянка, а ты?
Запуганная всем и вся, осматриваюсь вокруг и, удостоверившись, что девушка обращается ко мне, отвечаю:
— Рита!
— Ты прикольная. Свои? — Бьянка кончиком карандаша тычет в мои волосы. — Наши, как ни осветляют, всё равно такого цвета получить не могут.
Девчонка начинает трещать без умолку, вспоминая каких-то своих подруг, которые долгое время пытались стать блондинками, но выходило не очень, а я вновь смотрю на учителя, который уже в третий или четвёртый раз произносит одну и ту же фамилию, скользя взглядом по ученикам.
— Сальваторе опять нет? — Старичок повышает голос, а все вокруг разом перестают галдеть.
— У него уважительная причина, — доносится с задней парты.
— Не ставьте ему прогул, у него производственная травма!
— Какая ещё травма? — поправив очки, уточняет математик.
— А вы новенькую спросите. Это она ослепила Сальваторе, швырнув тому в глаза чимичурри², а сейчас сидит тут, как будто так и надо!
И снова всё ненавистное внимание переключается на меня. Учитель что-то бубнит себе под нос, кто-то позади начинает пронзительно ржать, кто-то — охать, а Бьянка, зажав ладошкой рот, дабы не рассмеяться, удивлённо и, я бы даже сказала, с восторгом смотрит на меня.
— Это правда? — пищит она.
— Видимо, — пожимаю плечами. — Если того придурка с кудряшками зовут Сальваторе, то да, наверно.
