До встречи на Венере - страница 20

Что бы они ни сделали, все это детский лепет по сравнению с тем, чего я заслуживаю и что я хочу сделать с собой.

Мой папа, который тоже все утро ходит и улыбается, ставит в автомагнитолу один из своих дисков, и мы едем по шоссе 65, а он подпевает Брюсу Спрингстину (папа считает его самым крутым рок-певцом всех времен) ― с диска льются его «Счастливые деньки». Я наблюдаю за Мией в зеркало заднего вида. Она щелкает все подряд на свою старенькую камеру, упершись локтями в полуоткрытое окно, и ветер треплет ее волосы. Кажется, абсолютно всё приводит ее в восторг. Она похожа на маленького зверька, который впервые выполз на свет из своей норки. Одежда у нее вся измята, как будто она в ней спала. На спине ее джинсовки, надетой, разумеется, наизнанку, я замечаю даже немного мха. Руки так и тянутся стряхнуть его, но я, конечно, не поддаюсь искушению.

Не знаю, как долго я украдкой разглядывал Мию, прежде чем заметил, что мой отец тоже украдкой разглядывает меня. Лукавая улыбка играет на его губах. Отлично! Последнее, что мне нужно, ― чтобы он решил, что я могу запасть на такую девушку, как Мия. Я откашливаюсь, достаю мобильник и делаю вид, что серфлю сеть. Неожиданно обнаруживаю, что набрал в поисковике «Способы покончить с собой в самолете».

Минут через десять (и через пару песен Спрингстина) мы доезжаем до перекрестка. Я все еще в телефоне, и, когда мой отец входит в поворот чуть более резко, чем мне бы того хотелось, все дерьмо возвращается ко мне одним махом, без малейшего предупреждения. События того ужасного дня всплывают в памяти, вспыхивают перед моими глазами, ослепляя, оглушая, уничтожая меня. У меня темнеет в глазах. Когда мрак наконец рассеивается, я вижу машину, которая несется нам прямо в лоб. Это машина Ноа. Мы вот-вот столкнемся. Мое сердце стучит как бешеное. Я перестаю дышать. И в этот момент ощущаю, как из ниоткуда появляется чья-то рука и сжимает мою руку.

Я открываю глаза ― я даже не заметил, когда закрыл их. Делаю вдох. Мои руки судорожно цепляются за сиденье. Смотрю на папу. Он больше не улыбается. Его рука лежит на моей руке. Он смотрит на меня и кивает, как бы говоря, что все в порядке, что все закончилось, что в каком-то смысле он меня понимает.

Еще не полностью оправившись от пережитого шока, смотрю вперед, ожидая увидеть там Ноа, его разбитую всмятку машину, но вместо этого обнаруживаю башню аэропорта Бирмингема. Не может быть. Все было настолько реально… Я чувствую, что Мия смотрит на меня сзади, но мне не хватает воли обернуться, да и к тому же я не испытываю никакого желания делать это.

– Это он? ― радостно восклицает Мия. ― Это аэропорт, да?

Папа кивает, слабое подобие улыбки возвращается на его лицо. Когда я наконец более-менее прихожу в себя, мы уже приближаемся к полукруглому проезду, который идет вдоль терминалов вылета. Пока мы проезжаем мимо терминалов, Мия зачитывает названия авиакомпаний на указателях. Вслух. Все по очереди. Как было хорошо, когда она молчала! Но все хорошее, как известно, быстро заканчивается.

– «Юнайтед»! Это он! Наш терминал!

Мой папа, посмеиваясь над ее безграничным восторгом, останавливается перед входом. Мия выскакивает из машины, быстро щелкает фотоаппаратом на ходу и бросается к выстроенным в ряд багажным тележкам.

– Рад за тебя, сынок. По-моему, она очень милая девушка, ― говорит папа.

Я киваю. Что еще я могу сделать? Он молча смотрит на меня, словно пытаясь прочесть мои мысли. Я отвечаю самым невозмутимым выражением лица. Папа переводит взгляд в пол и понимающе кивает, будто отвечает сам себе на какой-то вопрос. И, улыбнувшись мне, выходит из машины. Я смотрю в зеркало заднего вида и вижу свое отражение ― оно смотрит на меня с отвращением.