Она хотела закричать.
Но не позволила себе этого.
– Кто он? – её голос был хриплым, но холодным, словно металл, закалённый в огне.
Бабушка чуть склонила голову, будто взвешивая, стоит ли отвечать сразу, но затем выпрямилась, плавно, спокойно, как будто этот разговор был для неё всего лишь формальностью, не более значимой, чем обсуждение нового портного.
– Ты узнаешь его через три дня, на балу.
Эти слова были последним ударом.
Ферида медленно кивнула, ощущая, как внутри поднимается не страх, не паника, а тихий, ледяной гнев.
Значит, вот так?
Значит, её обручение даже не заслуживает того, чтобы сказать ей об этом заранее, чтобы позволить ей хотя бы знать, с кем связана её жизнь?
Как чужую вещь, как предмет роскоши, купленный по договору, её просто передадут из одних рук в другие.
Она почувствовала, как по телу пробежала дрожь, но сжала пальцы так сильно, что ногти впились в ладони.
Бабушка наблюдала за ней, и в её взгляде не было ни капли сочувствия.
– Всё уже решено, Ферида, – сказала она наконец. – Я надеюсь, ты не заставишь меня сожалеть о том, как я тебя воспитала.
Ещё мгновение, и она развернулась, вышла из комнаты с той же грацией, с которой вошла, оставив после себя аромат лаванды и бледно-серебристое мерцание ткани на солнце.
Дверь закрылась, и замок вновь погрузился в тишину.
Ферида стояла посреди комнаты, едва дыша.
Она знала, что если останется здесь ещё хоть секунду, она сломается.
И поэтому она сделала единственное, что оставалось.
Она шагнула к двери, открыла её резко, почти яростно, и вышла в коридор.
Она шла быстро, почти бегом, чувствуя, как её длинное, лёгкое утреннее платье путается вокруг ног, цепляется за ковры, как холодный мраморный пол обжигает босые ступни, но она не обращала внимания.
Ей нужно было дышать.
Ей нужно было выбраться.
Она спускалась по лестнице, проходила через колонны, миновала статуи и золотистые арки, не глядя по сторонам, не замечая ничего, кроме огня внутри себя, который с каждой секундой разгорался всё сильнее.
Слуги смотрели на неё с удивлением, но никто не осмеливался заговорить.
Когда она наконец оказалась в саду, утренний воздух ударил ей в лицо прохладой и свежестью, напоённой ароматами роз, жасмина и влажной травы.
Она глубоко вдохнула, зажмурилась, почувствовав, как лёгкие наполняются этим воздухом, и, наконец, позволила своему телу расслабиться.
Но только на мгновение.
Потому что в следующую секунду её мысли вернулись к тому, что только что произошло.
Она сжала руки в кулаки.
«Они думают, что могут решить за меня.»
«Они думают, что я просто подчинюсь.»
Она разжала пальцы и посмотрела на них.
На них не было ни крови, ни ран.
Но что-то внутри неё было разорвано в клочья.
Она не знала, что сделает.
Но знала одно – она не позволит себя сломить.
Она найдет способ. Способ выбраться из этой клетки.
Ферида стояла в саду, ощущая, как утренний ветер мягко касался её кожи, проникая сквозь тонкую ткань ночного платья. Этот ветер приносил с собой запах жасмина, влажной земли и далёких гор, которые раскинулись за пределами замка, возвышаясь над миром, словно стражи её судьбы.
Всю свою жизнь она знала этот сад. Она гуляла здесь с самого детства, бегала между цветущими деревьями, скрывалась за мраморными колоннами, пока няня искала её, кричала её имя с лёгким укором в голосе. Она помнила, как в детстве воображала, что сад – это её собственное королевство, где она может быть кем угодно, кем пожелает, где никто не решает за неё.
