Доктор Постников. Ягодная повинность - страница 21
– Не забудь, что не всякое жилье нам подходит.
– Это почему же?
– Потому что для приготовления декокта потребуется хлебное вино. А оно не в каждом доме бывает. Папенька мне сказывал, что по царскому указу народу разрешено варить питейное только по семейным праздникам, и то выпить они его должны не больше, чем за три дня. Поэтому неизвестно, будет ли в доме, который мы встретим, хлебное вино.
– Да, жалко.
– Что жалко? – не понял Петр.
– Вино мы могли бы купить у целовальника на постоялом дворе, если бы знать заранее, что все так получится.
Петр откинул спереди повозки полог и позвал возницу:
– Филипп, не видно ли где впереди постоялого двора или ямской избы? Нам бы остановиться – помяса осмотреть нужно.
– Темень кромешная, дьяче. Все черным черно как в преисподней. Вон, гляди сам. – Филипп рукоятью хлыста указал в ту и другую стороны дороги, по краям которой мрачно темнели кустарник и отдельные низкорослые деревья. – А вон огоньки, видишь, они словно светлячки прыгают в ночи. Это встречные повозки перекатываются с бугра на бугор.
– И эта череда огоньков вдалеке – все повозки? – удивился Петр. – Мне казалось, что на дороге мы совсем одни.
– А разве ты, дьяче, не заметил, как нас иногда обгоняли брички, верховые да подводы?
– Мы за пологом ничего не видим, – сказал Готфрид. – У нас здесь другая забота – помяса выхаживать надо. Ты, Филипп, как бывалый, что думаешь?
– О чем? – спросил тот.
– Может, кого встречного спросить, есть ли где вблизи какое-нибудь жилье?
– На повозке в темень опасно приближаться к встречным, – отозвался Филипп.
– Почему?
– Примут за разбойников, пальнуть могут из пистоля или пищали. Лучше издалека что-то прокричать, помахать фонарем, договориться, а уж потом без опаски подойти.
Петр посмотрел вперед поверх лошадиных спин, чтобы увидеть верхового стрельца, сопровождавшего их, потому что второй ехал позади повозки.
– Господи, – воскликнул Петр, – надо же, какой мрак, стрельца совсем не видно. Кто у нас там впереди едет? – Он стал напряженно всматриваться в темноту. – Похоже, как будто Василий, но худоват. Может, Егор?
– Да дьявол их разберет, они всю дорогу меняются, то один спереди, другой сзади, потом наоборот, а то и вместе едут по обе стороны. Не знаю.
– А ну, Филипп, кликни-ка его, – предложил Готфрид.
Возница с оттяжкой кнутом протянул по крупу каждую лошадь, и они мигом нагнали стрельца.
– Егор! – крикнул Филипп. – Ты, что ль?
– Нет. Егор сзади едет.
– Слышь-ка, Василий, лекарь тебе что-то сказать хочет.
– Об чем? – не останавливаясь, спросил стрелец.
– Подъедь до нас, узнаешь.
Тотчас из темноты нарисовалась крепкая фигура молодого стрельца и поравнялась с повозкой. Петр выбрался из-под полога и примостился рядом с Филиппом на передке.
– Василий, – обратился он к стрельцу, – ты знаешь, у нас в повозке помяс после пытки лежит.
– Знамо дело, сам помогал его туда грузить.
– Мужик совсем плох, уж больно сильно стонет, не ровен час, помрет. Нам бы его осмотреть да снадобье для него приготовить.
– И что?
– Мог бы ты кого-нибудь на дороге спросить, есть ли где в округе недалеко постоялый двор, ямская изба или какое ни на есть любое другое жилье?
– Спросить-то можно, да уж больно боязно на дороге-то… Я подскачу, а они пальнут, подумают разбойник. – И он вопросительно взглянул на Петра.
– Филипп, – снова обратился Петр к вознице, – ты все-таки знаешь дорожные обычаи. Как лучше поступить, чтобы поостеречься?