Младший брат Альберта Эрнест Каугилл, вероятно, вдохновившись успехами брата, проделал путь от ткача до начальника смены на известной текстильной фабрике.
Глаза Сола загорелись.
– Хочешь, чтобы я с ним поговорил?
Альберт признался, что эта мысль приходила ему в голову. Отец задумался.
– Вряд ли его придется долго уговаривать, – сказал он. – Мало того что работа интересная и с перспективами продвинуться до начальника, он всегда брал с тебя пример. Он не упустит этот шанс.
– Это не благотворительность, – поспешил прояснить Альберт. – Эрнест достиг больших успехов своим трудом. Мы с Филипом торговцы, больше ничего не умеем. Мы ничего не знаем об обработке шерсти и о том, как управлять заводом. Такой человек, как Эрнест, нам просто необходим. Тот, кто обладает практическими навыками, может предвидеть проблемы до их появления и не допускать их. Если мы сами возьмемся управлять заводом, то скоро зайдем в тупик и только и будем исправлять собственные ошибки.
Оставшийся вечер Альберт рассказывал родителям о здоровье и успеваемости двух их внуков и трех внучек и расспрашивал о жизни своих четырех сестер.
Вскоре поезд прибыл в Лидс и настало время пересадки. Альберт ждал пятнадцать минут, слонялся по вестибюлю и наконец вышел на холодную ветреную платформу. Сел на поезд, как только тот прибыл, радуясь, что можно укрыться от промозглого ветра. А устроившись на своем месте, стал размышлять, что ждет его дома по возвращении на мыс Полумесяц.
Совместная жизнь с Ханной изменила Альберта. Под ее влиянием он избавился от мнительности, которой страдал в юности. Нерешительностью он никогда не отличался, но Альберт двадцатилетней давности не мог похвастаться такой уверенностью и зрелостью. Эти качества проявлялись и на службе, и дома, где Альберт легко согласился нанять большой штат домашней прислуги.
Поезд стремительно несся вперед, минуя ущелье Киркхемского аббатства, а Альберт размышлял о том, какими новостями встретит его Ханна. День у нее выдался напряженный, об этом Альберт знал заранее: она беседовала с кандидатами, откликнувшимися на объявление о найме домашней прислуги.
Впрочем, одна служанка у них уже имелась – личная горничная Ханны. Усмехнувшись про себя, Альберт задумался, как та станет приспосабливаться к переменам. Сейчас в ее обязанности входило ухаживать за хозяйкой и всячески обеспечивать ее благополучие, и в доме она пользовалась полной автономией. Теперь же ей предстояло отчитываться не только перед хозяйкой, но и перед дворецким.
Альберт и Ханна никогда не ссорились, но когда речь зашла о найме дворецкого, у них чуть не случилась первая за время брака размолвка.
– Не нужен нам дворецкий, – уперлась Ханна.
– У тебя есть горничная, а скоро будет еще и повар, две служанки, посудомойка, прачка и разнорабочий. Мне же никого не положено; позволь у меня будет хоть дворецкий, у твоего отца же он есть, – возразил Альберт.
– А нам это по карману? – спросила Ханна.
Альберт улыбнулся.
– Думаю, да. Пару недель назад я произвел расчеты. В последние годы дела в фирме шли настолько хорошо, что я решил подсчитать, какими средствами мы располагаем, с точностью до пенни. – И он назвал сумму.
Не будь Ханна столь хорошо воспитана, она бы присвистнула от изумления. Больше они не спорили.
* * *
Альберту не терпелось узнать, как Ханна справилась с наймом прислуги, но та, казалось, не спешила рассказать об этом мужу и предпочла подождать до окончания ужина.
