Ровно через минуту, взметнув полог лазарета, внутрь вошел воин с покрытым татуировками телом. Витиеватый узор синей краской плавно струился от шеи вдоль грудных мышц к животу, скрываясь за килтом черно-вишневого цвета. Грива черных волос была украшена сотней тонких косиц, перевитых синими нитями, – воин выглядел устрашающе и по-настоящему дико.
– Это Льялл-Волчий оскал, сир, он представляет Маккалленов, – представил воина его спутник. – Он желает вам что-то сказать.
Логан слышал, что Дуглас заключил с Маккалленами союз, слышал так же, что те совершенные дикари, не поддающиеся контролю, оттого ему было вдвойне любопытно, как у Дугласа это вышло, подчинить их.
– К чему утомлять супруга речами? – вмешалась в происходящее леди Блэкнесс. – Он многие дни был в дороге, выиграл кровопролитную битву и теперь нуждается в отдыхе, дабы восстановить свои силы.
Но Льялл-Волчий оскал покачал головой.
– Наши Духи сказали, что Дуглас-Смертоносный клинок больше не с нами: он ушел дорогой скорбящих. И только обряд Огненной крови убедит нас в обратном...
– Обряд Огненной крови? – переспросила леди Бриана. – Но мой супруг сейчас перед вами. К чему утомлять его...
– На закате, – прервал ее воин. – На закате этого дня Дуглас-Смертоносный клинок испьет Огненной крови, и только тогда Маккалены убедятся, что он действительно жив.
Не добавив больше ни слова, воин вышел из лазарета так же стремительно, как и вошел.
4. 4 глава.
«Дуглас жив», с такой мыслью Бриана проснулась еще на рассвете. Краткий сон пошел ей на пользу, пусть и был недостаточным... Она встала и позвала служанку: ей нужно одеться – ей нужно увидеть супруга.
Теперь, на свежую голову, вчерашняя неуверенность в личности мужа казалась Бриане почти смехотворной. От усталости, нервов и страха за его жизнь у нее в голове помутилось, вот и все объяснение. К тому же она не видела его около года, а после разлуки, как водится, каждая новая встреча, как новое же знакомство.
Глупая, глупая Бри!
С такими мыслями леди Бриана и ступила в палатку, в которой – она удивилась – все мирно спали. Даже юная знахарка мирно посапывала на своем тюфяке и, проснувшись при ее появлении, пискнула от испуга, протирая заспанные глаза.
– Как прошла ночь, – обратилась к ней женщина, – приходил ли лорд Дуглас в себя?
Знахарка, толком не понимая, когда сморил ее сон, снова пискнула:
– Нет, моя госпожа, лорд Дуглас все время спал. – По крайне мере, она на это надеялась. И не без страха приблизилась к ложу своего господина вместе с Брианой.
Грудь лорда Блэкнесса мерно вздымалась во сне, как у любого другого здорового человека: он не стенал, не издавал хрипов – он просто спал. Бриана опустилась на низкий стул подле него и долго глядела, всматриваясь в лицо... Наполовину скрытое плотной повязкой, оно вдруг снова показалось ей незнакомым. К тому же его изменяла щетина... Прежде муж всегда был чисто выбрит.
Она поняла: торопился, так торопился, что забыл о себе, и мысль эта согрела ей душу. Любимый! Она коснулась пальцами его лба, отвела прядь светло-каштановых волос... и снова замерла. Что-то в изгибе красиво очерченных губ показалось ей непривычным... Это было даже не наблюдение – ощущение, что-то интуитивное.
– Дуглас, – позвала она наконец, – Дуглас, муж мой, проснись. – Она тронула его за плечо.
Ей до страстного захотелось заглянуть в дорогие глаза, убедиться, что они те же, что прежде. Прогнать собственное сомнение, испугавшее ее вдруг, голосом самого Дугласа Блэкнесса, ее мужа.
