Я вздрогнула, отдернула руку и строго посмотрела на стоящего рядом графа, а он, в свою очередь, вдруг прищурился, резко напомнив мне своего отца, словно бы прислушиваясь к чему-то.
— Эвелин? — В его голосе промелькнуло подозрение. Что-то почувствовал? Плохо, плохо!
— Прости, Фалько, но все очень сильно поменялось в последнюю пару дней... — Я постаралась сделать действительно грустный голос и отвела глаза, играя в «принцессу, обремененную долгом». — Не будет никакого побега. Я больше не принадлежу себе. — Удачно запомнившаяся фраза из какого-то мыльного сериала здесь пришлась как нельзя кстати.
— Это из-за... — Пальцы Фалько снова коснулись уже моей правой руки, но на этот раз он подошел куда ближе — я практически упиралась плечом ему в грудь.
— Да. И не только из-за нее. — «Не могу же я тебе сказать, что мне божество тут пообещало маму из родного мира выписать». — Я многое переосмыслила за эти последние пять дней. Я не могу бросить отца, не могу оставить королевство...
— Так убеди его просто отдать корону, ты же говорила, что у тебя почти получилось. — Сильные пальцы цепко сжимали мое запястье, а я, ошеломленная, опустив голову, пыталась осмыслить то, что услышала. Так, значит, Эвелин не просто собиралась сбежать в какие-то эфемерные дали со своим женихом, но еще и убедить отца сдать королевство без боя? Конечно, я могла бы трактовать подобное как попытку заботы со стороны избалованной и наивной принцессы, но с трудом представляла, как к этому относился ее отец. Неудивительно, что его реакция на мое признание была столь адекватной. Очевидно, что мы с настоящей принцессой были настолько разными людьми по характеру, что мои слова, подкрепленные его чувством правды, сыграли лучше всяких заверений.
Пальцы, крепко обхватившие мое запястье, вдруг разжались, а сам граф Оташский сделал полшага в сторону.
— Фалько? Тебя ищет... хм, прошу прощения, ваше высочество.
Низкий, чуть грубоватый голос прервал нашу с графом беседу, постепенно выходящую за грани дозволенного. Я обернулась и увидела высокого, широкоплечего и черноволосого мужчину, чье лицо скрывала маска, один в один такая же, как у Фалько. Более массивный по фигуре, не такой изысканный, не такой грациозный. Если старшего сына герцога я могла сравнить с изящной рапирой, то сейчас передо мной предстал двуручный меч. И, судя по мельком брошенному на меня взгляду, я ему не нравилась, хотя мне могло и показаться. Может, его эмоции были направлены не на меня, а именно на...
— Элиас, пошел вон. — Фалько гневно скривился, но его младший брат даже ресницами не дрогнул, не сводя с него тяжелого взгляда серых глаз. Я бы с обладателем такого взгляда так не разговаривала.
— Ваше высочество, мой брат вынужден вас покинуть. Прошу прощения. — Еще один хлесткий взгляд в мою сторону, у меня перехватило дыхание, но я постаралась не подать виду.
Нет, все же ему не нравлюсь именно я.
Элиас подошел к брату, опустил ему руку на плечо и несильно надавил, заставляя однако моего спутника сжать губы в тонкую нить.
— Я выкину тебя из герцогства вон, как только отец...
— Вот когда станешь герцогом, тогда и поговорим. Прошу прощения, ваше высочество. Некоторые семейные дела не терпят отлагательств. Прощайте, ваше высочество.
Элиас буквально протащил старшего брата за плечо к выходу, отодвинул портьеру и, отпуская Фалько, несильно толкнул того вперед, в зал. После — повернулся, коротко поклонился мне и исчез за тяжелым бархатом, отгораживающим балкон от тронного зала.
