И отключилась не попрощавшись, чтобы успеть, пока Арат еще в зоне действия связи. Месс еще горит зеленым, отлично! Быстро набрала:
— Метро Крылатское, улица Академика Павлова, дом 16, квартира 57.
— Что это?
— Адрес Лизы. Я договорилась, жить будешь у них. Сколько нужно.
Про "сколько нужно" выдумала на ходу, уверенная, что Лиза гостя на мороз не выставит. Молчание в мессе. Бегущая строка "он что-то пишет…". Пауза. Тишина. Снова — "пишет". Снова — пустота. Сомневается? Ищет повод отказаться? Отчего-то Марине вдруг стало ужасно важно, чтобы он жил именно у Лизы, словно от этого их связь будет прочнее. Торопливо печатает, пока он не придумал ответа.
— Не думай, это вполне удобно. Ты им не помешаешь. Они хорошие, правда!
— Верю. Малыш… и спасибо. Я очень тронут. Конечно, согласен.
Арат стоял на вершине холма, потирая озябшие руки и глупо улыбаясь. Несмотря на ветер и снег в лицо, ему вдруг стало тепло.
Семья! Марина хочет, чтобы он жил в ее семье!
Для монголов подобное предложение вне всякого сомнения означало бы одно: его приняли как "своего" мужчину. Его представляют семье официально. А еще — она снова о нем позаботилась. Как тогда, в гостинице — с пуговицами. Это невероятно важно, это… окрыляло. И пусть Марина понятия не имеет, что натворила, мечтать-то ему никто не запретит!
Все теперь стало проще. И с дедом разговор его уже не страшил. Тот наверняка прямо спросит, что за семья, как они отнесутся к Арату. А у него, словно козырь в кармане, теперь аргумент: его пригласили пожить в доме старшей сестры. Это очень серьезно. И пусть эти миры жили в разных эпохах, Арат знал: современному человеку все только лишь кажется. А случись форс-мажор, и все эти свободы от древних условностей разом слетят, как шелуха.
К машине он просто подполз, борясь с искушением заснуть прямо за рулем.
Как приехал на базу, не помнил. Проснулся от того, что кто-то открыл дверь салона и его нагло вытащил.
— Ты рехнулся, Арат! Быстро в дом! Совсем ум потерял на морозе.
Его волоком втянули куда-то, трясли, даже ощутимо колотили. Чем-то растирали, кто-то громко ругался по-русски. Не важно. Дайте только уснуть. Скоро стало тепло, и уже через несколько минут он наконец провалился в сон, глубокий, как их озеро — прекрасный Хубсугул.
Просыпался мучительно.
Больно: жутко ныли ноги, руки, гудела голова.
Тревожно: его снова трясли, чертыхаясь.
Страшно: не понимал, где он и что с ним случилось. Все снова вышло из-под его контроля.
— Арат, просыпайся. Отец тебя ждет! Рвет и мечет.
С трудом сполз с такой мягкой и уютной постели. Теплый пол, спальники, босые ноги. Раздет до белья.
— Что тут было? — голова работала с трудом, будто с похмелья.
— Ты чуть не замерз! Какие шакалы тебе нашептали поехать вдруг в степь одному? Хорошо я хватился, пошел посмотреть, как ты спишь. Мы едва успели. Болит?
Он кивнул. Болело все. Руки и ноги были покрыты чем-то масляно-вязким. Понюхал, скривился. Барсучий жир. На лице тоже толстый слой, судя по ощущениям, его и без того не слишком смазливая физиономия сильно распухла. Красавчик! Лиза будет в восторге. Явится такой он, как есть, аспирант из МГИМО — сразу видно.
— Не спи, одевайся. Тебя уже можно распарить.
— Отец… я матушке позвонил, она там сходила с ума.
Тот быстро оглянулся через плечо. Понуро кивнул, чуть ссутулившись. Вышел.
Уже подходя к коттеджу "бани", очень странному двухэтажному зданию, прямо из окон первого этажа которого выглядывали блестящие линии печных труб, Арат ощутил облегчение. Ноги стали ходить, руки понемногу шевелились. Открыв массивную дверь, утепленную изнутри толстыми шкурами, с удивлением огляделся.
