Через пару мгновений Лев отпустил младшего брата, но оставил одну руку на его плече, а второй показал на небо:
– Её глаза, как звёзды. Моя Суэлла смотрит на меня оттуда. Понимаешь? Она там, а я тут. Мы вместе, и мы счастливы.
Та же ласковая и радостная улыбка сияла на его лице, а устремлённый вдаль взгляд был действительно счастливым. Улыбался он не брату и не звёздам. Улыбался он своей единственной, принцессе Суэлле, которая вот уже несколько лет была мертва.
Дамиан ещё несколько мгновений постоял, глядя на брата и сглатывая горечь, а потом повернулся и пошёл, размышляя о том, что поддержки от Льва получить не получится, и ответ на свой вопрос нужно искать в другом месте.
Вот только где?
***
Лицо! Всегда держать лицо!
И Дамиан неспешно шел по дворцу с непроницаемым выражением. Приходилось сдерживать чувства, что гнали его, толкали словно ураган немыслимой силы. Только направление было непонятно.
Эти они, чувства, не подавляй их реджи каждую секунду, ускоряли шаг, заставляли мысли суматошно метаться в бессмысленной ярости, сердце – бешено колотиться, а руки – сжиматься в кулаки. Он старался шагать сдержанно и неспешно, но внутри бушевала буря, стремившаяся снести всё на своём пути. Наверное, именно это подтолкнуло его в неожиданном направлении – к тому выходу, что вёл к дворцовой сантурии.
Да, ему сейчас, как никогда, нужно понимание и добрый совет: как выжить эту чужую женщину из своих мыслей, своего сердца, из своей жизни? Он несогласен с ней мириться! Ни за что!
А оч’Ивар – мудрый и душевный человек, всегда помогал ему и советом, и пониманием, а главное – добротой и тёплыми чувствами, которых Дамиану так не хватало в той жизни принца, которая с юности не устраивала его.
Да, правильно, оч’Ивар! Вот кто ему нужен!
В полумраке сантурии Дамиан вздохнул облегчённо – небольшой зал был пуст, посетителей не было, зато был знакомый с детства сыроватый запах побелки и горящих огоньков, а ещё полумрак и тишина. Душу наполнял покой, ураган утихал, успокаивался. И реджи с упоением ощутил, как расправляется что-то в груди, как от облегчения на глазах выступают слёзы.
– Сын мой? – радостный старческий голос эхом разнёсся под сводами храма. Дамиан обернулся. У двери дальнего бокового предела стоял оч’Ивар. Он смотрел открыто, улыбался искренне и дружелюбно. Дамиан сдержал вздох облегчения.
– Да, оч, – склонился перед стариком.
– С радостью ли пожаловал, сын мой?
– За утешением, оч, – принц поднял глаза на священнослужителя.
– Утешением? – в глазах старика радость сменилась участием.
– Да, оч. Я встретил её. Но она не та.
– Не та? – брови старика чуть заметно сошлись на переносице.
– Да. Она незнатного рода.
Лицо оч’Ивара вновь осветилось улыбкой.
– Сын мой! О чем ты?! Разве это важно? Ты её встретил, и это счастье!
И Дамиан подавился словами о том, что найденная женщина, женщина, которая должна стать его королевой, – селянка, вдова с тремя детьми!
Слова застряли в горле, так и не найдя выхода. Принц смотрел в глаза старика, рассматривал морщины от его доброй улыбки, прозрачные, старчески выцветшие голубые глаза, и всё крепче сжимал губы. Нет, рано он порадовался. Здесь ему не найти понимания...
Реджи распрямил спину.
– Попрошу вас, оч’Ивар, матушке не говорить об этом. Я... сам. Как-нибудь.
Удивление на лице оч’Ивара сменилось доброй улыбкой. А Дамиан резко развернулся и, не прощаясь, быстрым шагом покинул сантурию.
