– Ты правила помнишь. Все «изыски» за отдельную плату. И такса на это есть. Не хрен было ломаться, обговорили и… работайте!
– Они еще свежие, неопытные. Тоже понять надо.
– Мне понимать? Или мужикам, которые деньги заплатили? Они – шлюхи! И для меня, и для шоферов. Ты фраерам это прописывай, кто ничего слаще морковки не видал.
– А она? – она кивнула в сторону Катастрофы. – Она кто? Она без крыши работает?
– У меня денег хватит тебя купить вместе с твоими девками, – Ленчика голос был спокоен, она даже не глядела в сторону говорившей, все смотрела в окно невесть на что… Это на «мамку» произвело большее впечатление, чем, возможно, склочный ответ.
Разговор ни к чему не вел. Молча приподнял стекло, лежащее на столе, достал листок с написанными на нем телефонами, взял авторучку, намереваясь вымарать часть текста. «Мамка» соображала быстро:
– Ты погоди. Все решаемо. Не торопись. Ты ведь сам нестарый, может, и тебе когда помощь от одиночества понадобится. Договоримся. Ты, насколько наслышана, к девкам ни разу яйца не подкатывал. Если брезгливый, я хорошую для тебя пришлю. Или, может, тебе девки не нужны? Может, мальчиками интересуешься? Устроим…
Подошел к ней. Наклонился к ее лицу и, сделав свирепую морду, переспросил:
– Ты это мне мальчиков предлагаешь?
Ждал. Не растерялась:
– Вот теперь вижу, что хорошую бабу тебе послать надо, с гонором чтоб. А телефон оставь. У некоторых девок детки есть, не доводи до бескормицы.
«Мамка» давила на жалость, забыв или не зная, что слово «бескормица» применимо к зверью лесному или к скотине – хозяйкой… Постоял, делая вид, что думаю. Не торопясь положил лист туда, где взял, – под стекло.
– Ты бы нам сказал, куда он путь держит, мы бы его на трассе приняли.
– Мне он не докладывался. Да и вряд ли после вчерашнего скажет. У таких чуйка на облавы, спрошу – тем паче сквозанет.
– Он с утра на четвертую базу на погрузку встанет. Груз у него до Уфы, – Ленчика голос был спокоен и невпечатляющ. Просто сказала вслух, ни к кому конкретно не обращаясь.
– А кто за дорогой до Уфы смотрит? – дама была отнюдь не дура. Тематику понимала.
– Зайцевские. Они по порожнякам с тобой болтать не будут.
– У меня всегда есть чем порадовать реальных пацанов, – она рассмеялась своей же шутке. Повернулась уходить, видимо, передумав, развернулась, будто вспомнила. – А ты звони. Я добро помню, хорошую пришлю, жалеть не придется, – и тут же переключилась на Катастрофу: – Девочки говорят, ты выручила. Спасибо, коли так. Если надумаешь поработать, да хотя бы за-ради удовольствия, есть клиенты, за такую, как ты, двумя руками вцепятся. Телефон на столе.
Отплыла. «Артистка», – подвел итогом мой мозг. Компания отъехала.
В окно увидел шагавшего по грязи сменщика. Когда тот поднялся, по-быстрому сдал журнал, кассу, распространяться насчет случившегося не стал. Не сторожа это дело. Если что, все равно с него спросят. Собираясь домой, сменил телогрейку на кожанку.
– Ты, Ленчик, остаешься?
– С чего бы это… я с тобой на выход.
– Тогда пошли.
Утро было серое из-за все еще накрапывающего противного дождика. Какое-то время шли молча в сторону остановки.
– Ты все еще один живешь? – вопрос Ленчика не излучал любопытства. Так, между прочим заданный…
– Мне пока и одному хорошо.
– Надолго?
– Кто знает.
– Если я к тебе на пару дней заселюсь, не будешь против?
– Тогда нам через магазин. У меня дома с провиантом не очень.
