Райкот, 29 августа
Смиреннейше прошу Ваше Величество простить Вашего бедного старого слугу за ту дерзость, с какой он осмелился справляться о том, как поживает моя прекрасная госпожа и в чем она обрела избавление от недавней боли, ибо главное, о чем я молю Господа, – это о ее добром здравии и долголетии. Что же до бедственного положения Вашего скромного слуги, я продолжаю принимать присланное Вами снадобье и нахожу, что оно помогает мне куда лучше, нежели прочие средства, каковыми меня пользовали. Засим, в надежде найти исцеление на водах, продолжая возносить горячие молитвы за счастливейшее избавление Вашего Величества, смиренно лобызаю Ваши ноги, из Вашего старого домика в Райкоте, утром сего дня вторника, в готовности возобновить мое путешествие. Остаюсь верный и преданный Вам слуга,
Р. Лестер
Сразу же по написании сего письма я получил подарок от Вашего Величества, доставленный мне юным Трейси.
Это не было какое-то тайное послание. Это было самое обычное письмо, шутливое, ласковое, полное надежд на будущее и беспокойства о знаках внимания. Он не предчувствовал скорую смерть. «Посреди жизни мы смертны», – говорится в погребальной молитве. Но на самом деле верно противоположное: посреди смерти мы полны жизни.
Как же мы ошибались. Нечто неумолимое все-таки разлучило нас.
На следующий день Бёрли приказал выломать дверь. Он обнаружил меня сидящей в совершенном спокойствии. Я готова была встать и жить дальше.
– Его похоронят в усыпальнице церкви в Уорике, – сказал Бёрли. – Рядом с сыном.
С его младшим сыном от Летиции, умершим в возрасте шести лет.
– Ясно.
Я не смогу присутствовать на похоронах, не смогу проститься с ним.
– Ходят слухи… – деликатно заговорил он.
– Слухи какого рода?
Неужели злые языки не оставят Роберта Дадли в покое даже после смерти? Неужели эти грязные сплетни последуют за ним даже в могилу?
– Что это жена Летиция отравила его. Будто бы ей пришлось, потому что он намеревался отравить ее саму.
– Опять эти старые бредни! – (Враги Дадли давно называли его отравителем, приписывая его козням любую внезапную кончину.) – Зачем ему травить Летицию?
– Он якобы обнаружил, что она изменяла ему с Кристофером Блаунтом, юношей, которого он сделал конюшим. На добрых два десятка лет ее моложе.
– Вздор, – отрезала я.
Не стала бы она изменять Лестеру, ведь, чтобы заполучить его, она в свое время была готова на все.
– Утверждают, что она отравила его ядом, который он приготовил для нее, – с извиняющимся видом произнес Бёрли. – Я всего лишь пересказываю вам то, что болтают люди.
– Они не уймутся, пока не очернят его имя навсегда. Даже после смерти нет ему спасения от их яда.
– Ну, эти слухи очерняют скорее имя его вдовы, – заметил он.
– Ваша правда. Ваша правда.
Но даже Летиция не опустилась бы до такого. Хотя… первый ее муж очень уж кстати отправился на тот свет именно тогда, когда вскрылась ее связь с Робертом Дадли. Злые языки винили Роберта. Но кто оказался в наибольшем выигрыше? Летиция, а никак не Роберт. Летиция заполучила богатого и привлекательного мужа, уж всяко получше того недоразумения, за которым она была замужем прежде. А Роберт лишился даже призрачной надежды жениться на мне и влияния при дворе в придачу. Так кто же оказался в выигрыше?
Я усилием воли отогнала недостойные мысли. Они были мне не к лицу.
