Помимо естественных различий в погоде – в тот холодный январский день снег искрился в лучах яркого солнца, тогда как нынешний ноябрьский был теплым и пасмурным, – другим было само настроение. Тогда в воздухе висело обещание, надежда, неизвестность. Сейчас же я исполнила обещание, а сдержанное, оно куда лучше надежды. Я собиралась отметить это вместе со своими подданными.
Мы дошли до собора Святого Павла, и карета остановилась перед западным входом, где нас встречал епископ Лондонский вместе с настоятелем собора и прочей церковной братией. После краткой молитвы нашу процессию с пением провели по проходу. С каждой его стороны висели одиннадцать флагов, захваченных на кораблях армады. Рваные и грязные, они были молчаливым свидетельством того, что с ними произошло. Каждый украшала какая-то религиозная эмблема или символ. Впрочем, чего еще можно было ожидать от флота с крестами на парусах?
Знамена печально и безнадежно поникли на своих древках, точно безмолвно вопрошая, что сталось с их кораблями.
Я восседала рядом с кафедрой. Епископ Солсберийский произнес проповедь, затем я обратилась к моим подданным с небольшой речью. За это время сказано было уже столько слов, что оставалось лишь повторять самые главные: слова благодарности. Чудо. Смирение. Радость. Затем я сделала хористам знак запевать песнь, которую я сложила в честь побед над армадой. О них уже написало множество куда более даровитых поэтов, нежели я, однако слова королевы что-то да значили. Мальчики и мужчины встали и в унисон затянули своими ангельскими голосами:
С своих сияющих вершин
На землю взор свой обрати,
Взгляни на чад своих, Господь,
И дело рук своих узри.
И средь служителей твоих,
Что воскуряют фимиам,
К священным горним небесам,
Тебя превыше всех любя,
Я в жертву приношу себя.
Душа моя взмывает ввысь,
К Тебе, в небесный твой чертог,
Чтоб вознести Тебе хвалу,
Воспеть, как Ты велик, мой Бог!
Единой волею своей
Поднял Он ветер, вздыбил волны
И разметал врагов моих,
Как горстку пыли, непреклонный.
На медалях в честь победы над армадой я велела выбить девиз «Господь подул, и они рассеялись». Ведь Он действительно подул, и они действительно рассеялись.
После церемонии я в обществе небольшой компании самых близких друзей поужинала в доме епископа, и в Сомерсет-хаус мы вернулись уже затемно в сопровождении процессии факельщиков. Они благополучно проводили нас до дома, и на сем этот необыкновенный день завершился.
После этого осталось сделать лишь еще одно дело, чтобы увековечить нашу победу. Я заказала написать свой портрет, на котором была бы изображена на фоне двух флотов. Наш плыл по безмятежному морю, в то время как испанцев бурные воды несли на скалы. Для этого портрета я позировала в ожерелье из шести сотен жемчужин, которое Лестер отписал мне в своем завещании. Таким образом, я навеки запечатлела его память, одновременно почтив его вклад в нашу победу.
Февраль 1590 года
– Дамы, идемте! – кликнула я своих фрейлин, как только два объемистых ящика внесли в караулку. – Нам кое-что прислали из страны, где всегда светит солнце, дабы внести немного яркости в этот пасмурный день.
Неожиданные подарки от султана Османской империи Мурада III очень меня порадовали.
Мы с султаном Мурадом на протяжении многих лет искали подходы друг к другу. Уолсингем надеялся, что нам удастся заключить с ним союз против Испании, и хотя на это султан не пошел, поздравления по случаю победы над армадой я от него получила. Мы с ним обменялись некоторым количеством восторженных писем, и я послала ему в подарок английских бульдогов и бладхаундов. И вот теперь он прислал нам что-то в ответ.
