Лионель прищурился, его улыбка стала шире, но в его глазах мелькнула тень сочувствия.
– Калмер, говоришь? – сказал он, его тон стал мягче, но с лёгкой насмешкой. – Слышал, там недавно было жарко. В прямом смысле.
Её сердце сжалось, как будто кто-то вонзил в него нож, и она опустила взгляд, не в силах выдержать его взгляд. Она почувствовала, как слёзы жгут глаза, но сжала кулаки, не желая показывать слабость. Лионель заметил её реакцию, и его улыбка угасла, сменившись чем-то более искренним.
– Прости, – сказал он, его голос стал тише, с ноткой сожаления. – Я не хотел. Но ты здесь, а это значит, ты выжила. А в Эверине выживают только сильные.
Айрин подняла взгляд, её глаза были влажными, но в них мелькнула искра гнева.
– Я не сильная, – сказала она, её голос дрогнул, но в нём чувствовалась решимость. – Я просто… не знаю, что делать.
Лионель наклонился ближе, его голос стал почти шёпотом, но в нём чувствовалась сила.
– Тогда позволь мне рассказать тебе кое-что об этом городе, – сказал он, его тон был серьёзным, но с лёгкой насмешкой. – Эверин – это место, где элита пьёт из золотых кубков, а простой народ умирает в грязи. Магия здесь – привилегия, а не дар. И если у тебя есть что-то, что они хотят, – он кивнул на её карман, где угадывались очертания кристалла, – они не остановятся, пока не заберут это.
Его слова ударили её, как молот по наковальне, и она почувствовала, как гнев, который тлел в её груди, вспыхнул ярче. Она вспомнила нищих на улицах, их пустые глаза, их худые руки, и подумала о Калмере, где никто не голодал, где все делились последним куском хлеба. Её пальцы сжали кристалл так сильно, что ногти впились в ладонь, оставляя тонкие полумесяцы боли.
– Почему так? – спросила она, её голос был тихим, но в нём чувствовалась сталь. – Почему они не помогают?
Лионель усмехнулся, его усмешка была горькой, как вкус эля, что стоял на столе.
– Потому что власть, милая, – сказал он, его голос был гладким, но с лёгкой насмешкой. – Магия – это власть, а власть развращает. Мерик и его советники, вроде Клайва, хотят всё контролировать. И они не любят, когда кто-то вроде тебя появляется с чем-то, что может нарушить их планы.
Аргус кивнул, его взгляд был мрачным, но в нём мелькнула тень уважения.
– Лионель прав, – сказал он, его хриплый голос был ровным, но с лёгкой насмешкой. – Но он забыл упомянуть, что сам играет в эти игры. Не доверяй ему, Айрин.
Лионель рассмеялся, его смех был лёгким, но в нём чувствовалась тень обиды.
– О, Аргус, ты всегда был слишком серьёзным, – сказал он, его тон был лёгким, но с намёком на вызов. – Я просто пытаюсь помочь. И, может, немного развлечься.
Рен, который до этого молчал, вдруг наклонился вперёд, его глаза сузились, и в его голосе появилась сталь.
– Если ты хочешь развлечься, – сказал он, его голос был резким, с грубой прямотой, – найди себе другую компанию. Мы здесь не для игр.
Лионель поднял руки в примирительном жесте, его улыбка стала шире, но в его глазах мелькнула искра раздражения.
– Ладно, ладно, воин, – сказал он, его тон был лёгким, но с лёгкой насмешкой. – Я понял. Но если вам понадобится информация, вы знаете, где меня найти.
Он встал, слегка поклонился Айрин, его взгляд задержался на ней на мгновение дольше, чем нужно, и ушёл, его шаги были лёгкими, почти танцующими. Айрин почувствовала, как жар поднимается к щекам, и опустила взгляд, не зная, что думать. Его слова о неравенстве, о власти, о магии эхом отдавались в её голове, и она чувствовала, как гнев растёт, как огонь, который она не могла потушить.
