С утра Евгений искренне верил, что посетит Лариных с удовольствием и немного развеется, поскольку уже засиделся дома. В конце концов, чем поездка в гости хуже блуждания по холмам и лесу? К обеду он яростно убеждал себя, что визит, скорее всего, доставит ему радость, хотя бы тем, что там будет Ленский.
Ближе к назначенному сроку произведенное Владимиром впечатление изрядно потускнело. Онегин понимал, что от отказа его удерживает только данное новому другу обещание. Сей факт раздражал и приводил в уныние. Он даже малодушно подумывал сказаться больным. Впрочем, это только отложило бы экзекуцию. Ленский с нетерпением дождется его выздоровления и повторит свое приглашение. А за это время раздражение Евгения достигнет апогея, и он совершенно точно не пойдет к Лариным. Поэтому Онегин не стал откладывать скучное мероприятие и решил не разочаровывать Владимира.
Как выяснилось, дом Лариных как две капли похож на поместье его дяди: те же четыре колонны на крыльце, такой же покатый мезонин и сводчатые окна. Лишь цвета стен и крыши различались: дом Лариных был выкрашен в светло-зеленый и накрыт коричневой кровлей. Более детально внешний вид Онегин изучить поленился.
«Должно быть, и внутри они устроены одинаково», – подумал он и про себя посмеялся, представив какого-нибудь мелкого помещика, по пьяни забредшего не в свое имение. Без каких-либо трудностей он доберется до спальни и не глядя уляжется под бочок к чужой жене.
В веселой шустрой девушке, выбежавшей встречать их на крыльцо, Онегин мгновенно узнал невесту Ленского, Оленьку Ларину. И так же стремительно определил в ней обычную, заурядную красавицу, милую, смешливую, жеманную, все действия которой известны наперед. Девицу, наизусть знающую Мальвину, Софи Коттен, но не отличающую плуга от сохи.
Онегин изящно поцеловал ручку младшей Лариной, думая, что для неискушенной деревни она, конечно, необыкновенно мила и хороша. В Петербурге же очаровательных красавиц с завитыми белыми локонами, губками бантиком и голубыми наивными глазками хоть строем води.
В каком-то дамском журнале он встречал статью о том, как благородных девиц учат флиртовать и правильно бросать безразличные взгляды на молодых людей, чтобы пленить их чарами и заинтересовать. Примерно таким же макаром их учили выбирать шляпки и наносить румяна на щеки. У него еще тогда мелькнула мысль, что вряд ли у молодых людей будут пользоваться успехом похожие друг на друга барышни, одинаково румяные, в одинаковых шляпках, со взглядами по одному образцу.
Оленька наверняка читала не так уж много модных журналов. Во всяком случае, когда они доходили до деревни, модными быть переставали и превращались просто в дамские журналы. Даже если она не стремилась походить на девиц с глянцевых страниц, это с ней случилось.
Она хлопала глазами, глядя на Онегина, и хихикала. Ленский держал ее ладошку обеими руками, украдкой гладил пальчики и смотрел пьяным от любви взором. У Онегина это неожиданно вызвало неприятие. «До чего же глупую и заурядную девицу выбрал Ленский», – решил он.
