Фарфоровая луна - страница 3

Все, что Полин нужно сделать, – это отправиться на Западный фронт[5] и найти Тео.

Камилль

Камилль выглянула из-за занавесок спальни. Напряжение в ее плечах не ослабло даже после того, как муж вышел за дверь. Утренний воздух разрезал лязг ржавых петель, когда Жан-Поль распахнул садовую калитку. Походка его была кривоватой – последствия пережитого в нищем детстве рахита и недоедания. Жан-Поль свернул на юг, откуда дорога вела в сторону деревни Нуаель-сюр-Мер. Облака заслонили горизонт, приглушив яркий солнечный свет, на мгновение Камилль могла различить лишь силуэт Жан-Поля. Брезентовый ранец за плечами делал его похожим на горбатое чудовище.

Полученное еще в начале войны легкое ранение и такая необходимая в военное время профессия железнодорожника позволила Жан-Полю избежать дальнейшей военной службы. Раньше он приезжал домой между сменами, но по мере того, как росло число жертв и все больше людей уходило на фронт, оставшиеся сотрудники железной дороги были вынуждены работать все дольше, иногда по семьдесят два часа подряд. Но даже такие смены были недостаточно длинными для Камилль.

Несколькими мгновениями позже на возвышении показалась небольшая повозка с осликом. Сосед фермер вез урожай капусты. Старика Фурнье было легко узнать: по его широкой фигуре, облаченной в рабочий комбинезон цвета индиго, и красной повозке – яркие пятна на фоне тускло-желтых и коричневых убранных полей. Будто ожившая картина Сезанна.

Повозка остановилась, и Жан-Поль забрался на нее, устроившись рядом с фермером. Фурнье направлялся на ярмарку в Сен-Валери-сюр-Сомм, что на другом берегу канала за Нуаелем. Жан-Поль выходил на вокзале Нуаель и отправлялся на очередную долгую смену на Северной железнодорожной станции. Камилль не знала, чем именно все это время занимался ее муж, да ей и не хотелось знать. Важно только то, что его не будет дома.

Камилль устало легла на кровать, дожидаясь, пока утихнет тошнота, все внутри перестанет дрожать, а тело поймет, что можно расслабиться, и дыхание придет в норму. Она повернулась к окну, чтобы не чувствовать запаха масла для волос Жан-Поля на подушке и кисловатый пот его тела на простынях. Камилль сменит постельное белье, как только вернется с работы. Если муж уезжал на ночь, то она могла спать одна на кровати, ее ноги скользили по чистым простыням с ароматом лаванды, а тело жаждало… нет. Камилль не будет думать о нем. Или о том, что ей самой пришлось сделать.

Стоя у зеркала, Камилль нанесла еще немного пудры на левую скулу. Со вчерашнего вечера синяк возле линии роста волос немного потускнел. Он не так сильно бросался в глаза, пока она находилась в помещении, вдали от яркого солнечного света. Камилль надела платок и вытянула прядь волос, чтобы та прикрыла пожелтевшую гематому.

На кухне она вскипятила воду и бросила в кружку несколько листочков сушеной мяты. Кофе, который тщательно отмеряли каждое утро, предназначался только для Жан-Поля. Камилль могла обойтись без кофе, но из всех выдаваемых по талонам продуктов ей особенно не хватало сахара. Позавтракав кусочком вчерашнего багета с сыром, Камилль собралась уходить. Она свернула чистый ситцевый халат и сунула его в сумку, намереваясь ехать в город.

Пока Камилль ехала на почту, солнце наконец-то вырвалось из оков облаков и залило янтарным сиянием горизонт за лесом Креси. На мгновение ей показалось, будто где-то рядом раздались пушечные выстрелы, но Камилль напомнила себе, что боевые действия в их регионе прекратились. Скорее всего, грохот исходил от грузовиков, перевозивших солдат на фронт. За годы войны слух Камилль настроился на реальные или воображаемые звуки артиллерийских залпов. К счастью, с тех пор, как в октябре бои под Камбре закончились, линия фронта неуклонно отодвигалась на восток, дальше от долины Соммы.